— но все-таки не настолько крупную, чтобы бухгалтеры обратили на нее внимание. Ты посылаешь в компанию счет за оказанные услуги, не особо вдаваясь в подробности, что это за услуги — так, в общих чертах. По большей части компании просто не обращают внимания на эти счета, но если кто-то заплатит — тебе уже хватит. Фил живет очень неплохо, но он почти не выходит из дома: целыми днями «штампует» счета. Я как-то тоже решил попробовать, но потом подумал, что мне это не подойдет. Я не могу сидеть дома. Мне нужно общаться с людьми.
Мне понравилась эта мысль. Ну, насчет поддельных счетов. Семь лет назад у меня обокрали квартиру. На самом деле ничего ценного воры не взяли: так, что-то по мелочи, — но они разворотили входную дверь, а она была не из дешевых. Понятно, что я не могла бегать по магазинам в поисках новой двери, когда у меня не было вообще никакой двери. Страховая компания ничего мне не выплатила, так что мне пришлось менять дверь за свой счет, а у меня тогда было туго с деньгами. Это кое-чему меня научило, и когда меня обокрали во второй раз, года через два после первого случая, я записала в своем заявлении несколько ценных вещей — выдуманных вещей, которые у меня якобы украли. Не ради наживы, а чтобы возместить расходы, когда страховая компания опять меня кинет. Они промурыжили меня почти полгода, но в конце концов выплатили компенсацию за утерю выдуманного имущества. Кстати, за то, что у меня украли на самом деле, я не получила ни пенса.
Сейчас у меня вообще нет страховки. Мне она не нужна. Все, что могут украсть у меня из квартиры, можно легко заменить. В этом смысле мне повезло. У многих такой возможности просто нет. А если случится пожар и все, что в квартире, сгорит дотла, никакие деньги не возместят мне потери любимых туфель и всяких миленьких безделушек, и давайте смотреть правде в глаза: страховая компания все равно ничего не выплатит. Потому что они никогда не платят. И меня, знаете ли, греет мысль, что моих денежек им не видать.
— Спасибо за кофе, — говорит Одли и указывает на дешевенькую шариковую ручку, которая предположительно должна пробуждать чувство вины — ее прислали в качестве подарка из какого-то благотворительного фонда одному из бывших жильцов, который переехал лет пять назад, а я ее выкинула в мусорную корзину. — Вы собираетесь ее выбросить?
— Да.
— То есть вам она не нужна. Тогда можно я ее украду?
— Берите, конечно.
— Нет. Мне нужно ее украсть. Вы не против?
— Да ради бога.
Одли убирает ручку в карман.
— Когда мой отец умирал… вообще-то он умирал регулярно. Раз двадцать как минимум. Но когда он умирал уже по-настоящему, он собрал всех своих сыновей. Нас у него семеро. Так вот, он собрал нас всех и сказал: «Мальчики. Мы живем в страшном мире. Это дикие джунгли, где каждый готов сожрать каждого. Вы, может быть, думаете, что вы знаете все в этой жизни, но ничего вы не знаете. Ничегошеньки. А я знаю, чем кончат многие из вас; вы будете красть из церквей, изменять своим любимым; пойдете под суд по обвинению в убийстве, займетесь каннибализмом, станете скрываться от правосудия и разыгрывать свою собственную смерть; вы будете делать невообразимые вещи с применением салатного майонеза с другими парнями в тюрьме, просто чтобы убить время, — потому что такова жизнь. Я хочу вам сказать, ребята: я горжусь всеми вами и всегда буду гордиться, куда бы я там ни попал после смерти. Вы — хорошие мальчики. Но хорошенько запомните, чего никогда не должны делать мои сыновья. Никогда не работайте на страховую компанию. Никогда не работайте в органах местной власти. А в Лондон ездите только за тем, чтобы кого-то избить или что-то украсть». Так что, когда я бываю в Лондоне, я стараюсь всегда что-нибудь украсть. В память о папе.
— А кого-то избить?
— Нет. Теперь уже — нет.
Я провожаю его до пляжа. Он вдруг резко сгибает правую ногу и пинает себя по заднице каблуком.
— Не обращайте внимания, — говорит. — Это нервный тик.
Ему явно нужен совет насчет хорошей спортивной обуви, но это может подождать до другого раза.
* * *
Мне позвонили по поводу пропавшего чека. Звонила какая-то Вэл — раньше мы с ней не общались. На днях я отправила им очередное возмущенное письмо, но я, честно сказать, не рассчитывала на ответ, и меня удивило, что они потрудились мне перезвонить.
— Мы тут проверили насчет ваших денег, — говорит эта Вэл. К чему такое вступление? Почему не сказать просто: мы послали вам чек. Просим прощения за задержку. — Понимаете, ваши деньги были отправлены Марсии Ист.
— Какой Марсии Ист?
— Я не знаю.
— Я тоже не знаю никакой Марсии Ист. В жизни не слышала ни о какой Марсии Ист. Почему вы отправили мои деньги кому-то другому?
— Видимо, произошла ошибка.
— Так вы пришлете мне деньги?
— Непременно пришлем. Как только Марсия Ист перешлет их назад.
— Подождите минуточку. Вы отправили мои деньги неизвестно кому, и я еще должна ждать, пока вы не получите их назад?
— Да. Но мы с нее обязательно стребуем эти деньги. Это не займет много времени.
Я даже не знаю, что на это ответить.
* * *
Я все раздумываю над предложением Одли. Скорее всего я воспользуюсь его услугами. Прежде всего потому, что могу себе это позволить. И дело даже не в том, чтобы взыскать наконец этот долг. Просто надо же хоть как-то развлечься. Я уже поняла: Одли и Гарба во многом похожи. Одли тоже любит все необычное. И его не ломает пройти пару лишних миль. За дополнительную плату, конечно. Но это вполне справедливо.
Я звоню Одли, и мы обсуждаем детали. У него уже есть кое-какие идеи.
— Прежде всего, что вы хотите, чтобы мы с ними сделали: немного попортили жизнь, унизили и подавили или добили морально?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97