Карвер Раймонд
Серьезный разговор
РАЙМОНД КАРВЕР
СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР
Возле дома стояла машина Веры, других не было, и Берт поблагодарил за это Бога.
Он въехал в проезд и остановился возле пирога, который вчера уронил. Пирог по-прежнему валялся на асфальте - перевернутая алюминиевая тарелочка в нимбе из тыквенной начинки. Первый день после Рождества.
На Рождество он приезжал навестить жену и детей. Вера его предупредила заранее.
Дала полный расклад. Заявила ему, что он должен уехать к шести, потому что ее друг со своими детьми приезжает на ужин.
Они сидели в гостиной и сосредоточенно разворачивали подарки, которые привез Берт. Открывали его пакеты, а другие, обернутые праздничной бумагой, стопкой лежали под елкой, дожидаясь шести часов.
Он смотрел, как дети открывают свои подарки, а Вера пока развязывала ленточку на своем. Стянула бумагу, открыла крышку коробки и вытащила кашмировую кофту.
- Как мило, - сказала она. - Спасибо, Берт.
- Примерь, - сказала дочь.
- Надень, - сказал сын.
Берт поглядел на сына с благодарностью за то, что тот его поддержал.
Она примерила. Ушла в спальню и вышла в кофте.
- Как мило, - сказала она.
- На тебе мило, - произнес Берт и почувствовал, как сдавило в груди.
Потом открыл свои подарки. От Веры - подарочный чек в мужской универмаг Сондхайма. От дочери - набор из расчески и массажной щетки. От сына - шариковая ручка.
Вера принесла содовой, они немного поболтали. Но в основном - смотрели на елку.
Потом дочь встала и начала накрывать к ужину, а сын ушел к себе.
Берту же не хотелось вставать. Ему нравилось сидеть у камина, со стаканом в руке, в собственном доме, у себя дома.
Вера ушла на кухню.
Время от времени появлялась дочь и ставила что-нибудь на стол. Берт глядел на нее. Смотрел, как вкладывает сложенные льняные салфетки в бокалы для вина. Как ставит тонкую вазу в центр стола. Как вкладывает в нее цветок, осторожно-преосторожно.
Поленце из воска и прессованных опилок горело в камине. Коробка с пятью такими же стояла перед очагом. Он поднялся с дивана и положил их все в огонь.
Посмотрел, как запылали. Потом направился к задней двери. По пути увидел на буфете шеренгу пирогов. Взял, сложив стопкой, все шесть - по одному за каждый десяток ее измен.
На проезде впотьмах он выронил один, пока возился с дверью.
Передняя дверь теперь постоянно была закрыта - после того, как в замке сломался ключ. Он обогнул дом. На задней двери висел рождественский веночек. Берт постучал в стекло.
Вера была в купальном халате. Увидев его, она вздрогнула. Чуть приоткрыла дверь.
Берт произнес:
- Я хочу извиниться за вчерашнее. И перед детьми тоже.
- Их нет дома. - Она стояла на пороге, а Берт - во дворике, возле куста филодендрона. Он снял какую-то ниточку с рукава.
Она сказала:
- У меня нет больше сил терпеть. Ты пытался спалить дом.
- Не пытался.
- Пытался. Мы здесь все свидетели.
Он ответил:
- Можно, я войду, и мы об этом поговорим?
Вера запахнула халат на горле и отступила.
Он зашел.
- Мне где-то через час надо идти.
Осмотрелся. Мигала елка. В углу дивана лежала стопка цветных бумажных салфеток и блестящие коробки. На блюде в центре стола грмоздился остов индейки. Жесткие объедки на ложе из петрушки. Как в жутком гнезде. Зола горкой лежала в камине.
Там же валялись пустые банки из-под газировки "Шаста". След копоти подымался по кирпичам до самой каминной полки: дерево, за которым след прерывался, обгорело до черноты.
Он повернулся и пошел обратно на кухню. Спросил:
- Во сколько вчера ушел твой друг?
- Если ты опять за старое - можешь уходить сразу, - ответила она.
Он выдвинул табуретку и сел за кухонный стол, прямо перед большой пепельницей.
Закрыл глаза и снова открыл. Отодвинул занавеску и выглянул на задний двор.
Увидел перевернутый велосипед без переднего колеса. Увидел полоску травы вдоль декоративного штакетника.
Вера набирала воду в кастрюлю.
- Ты помнишь День Благодарения? - спросила она. - Я тогда сказала, что это последний праздник, который ты нам портишь. Есть яичницу с беконом вместо индейки в десять вечера!..
- Я знаю, - произнес он. - Я же сказал, извини.
- Что мне твои извинения?
Сигнальный огонек опять не работал. Она стояла у плиты, пытаясь зажечь газ под кастрюлькой.
- Не обожгись, - сказал он. - Осторожно, а то загоришься.
Он представил, как загорается ее халат, он выпрыгивает из-за стола, швыряет ее на пол и перекатывает до самой гостиной, где накрывает ее своим телом! Или лучше сбегать в спальню за одеялом?
- Вера?
Она взглянула на него.
- У тебя есть что-нибудь выпить? Я бы сегодня не отказался.
- Там немного водки в морозилке.
- С каких пор ты держишь водку в морозилке?
- Не спрашивай.
- Ладно, - ответил он. - Не буду.
Он достал водку и плеснул немного в чашку, которую нашел на стойке.
Она спросила:
- Ты что, вот так и будешь пить из чашки? - Потом добавила: Господи, Берт.
О чем ты, в конце концов хотел поговорить? Я же тебе сказала - мне нужно кое-куда. У меня занятия по флейте в час.
- Все еще занимаешься флейтой?
- Я же только что сказала. В чем дело? Выкладывай, что там у тебя, и мне надо собираться.
- Я хотел извиниться.
- Уже говорил, - ответила она.
Он сказал:
- У тебя сок есть какой-нибудь, я бы водку разбавил.
Она открыла холодильник, попереставляла что-то.
- Вот яблочно-брусничный.
- Сойдет.
- Я пошла в ванную, - произнесла она.
Он выпил чашку сока с водкой. Подкурил сигарету и кинул спичку в большую пепельницу, которая всегда стояла на кухонном столе. Исследовал лежавшие в ней окурки. Некоторые - от сигарет, которые курила Вера.
1 2