Они увидели, как парочка остановилась у микроавтобуса. Ну, конечно. Мог и догадаться - ведь это же дважды два.
- Тупица, - сказал Джеймс.
Эдит зашла в ванную и закрыла дверь. Джеймс снял куртку и положил ее на спинку дивана. Включил телевизор, уселся и стал ждать.
Через некоторое время Эдит вышла из ванной. Джеймс сосредоточился на телевизоре.
Эдит прошла на кухню и включила воду. Джеймс услышал, как она завернула кран.
Потом вышла в комнату и сказала:
- Кажется, надо мне сходить к доктору Кроуфорду. Кажется, что-то у меня там творится.
- Не пофартило, - сказал Джеймс.
Она стояла и качала головой. Прикрыла глаза рукой и прильнула к нему, когда он подошел и обнял ее.
- Эдит, дорогая ты моя Эдит, - сказал Джеймс.
Ему было неловко и страшно. Он стоял, неуклюже полуобняв жену.
Она подняла голову, поцеловала его в губы, а потом сказала:
- Спокойной ночи.
Он пошел к холодильнику. Встал у распахнутой дверцы и пил томатный сок, разглядывая содержимое камеры. Его обдувал холодный воздух. Он смотрел на пакетики и баночки с продуктами на полках, на курицу, обернутую пластиком, на аккуратные, защищенные экспонаты.
Потом закрыл дверцу и выплюнул остаток сока в раковину. Прополоскал рот и сделал себе чашку растворимого кофе. Забрал его с собой в гостиную. Сел у телевизора и закурил. Он понимал, что хватило одного безумца с факелом, чтобы все обратилось в руины.
Он докурил и допил кофе, а потом выключил телевизор. Подошел к двери спальни и какое-то время прислушивался. Ему было противно от самого себя: слушает, стоит.
Почему это свалилось на него? Почему не на эту сегодняшнюю парочку? Почему не на тех, кто беспечно бороздит житейское море, свободный, как птица? Почему не они, а Эдит?
Он отошел от двери. Подумал, может, стоит прогуляться. Но ветер совсем рассвирепел, и Джеймс слышал, как стонут ветви березы за домом.
Он снова уселся перед телевизором. Но не стал его включать. Он курил и думал о тех медленно приближающихся, неумолимых воротах, что были как раз перед ними.
Если бы они знали. Если бы их кто-нибудь предупредил. Хоть раз!
Он закрыл глаза. Он встанет утром и приготовит завтрак. Он пойдет вместе с нею к доктору Кроуфорду. Если бы они только знали, каково это сидеть в приемной! Он бы рассказал им, чего ожидать! Он бы встряхнул этих распутников! Он бы им рассказал, куда девается вся эта джинса, сережки в ушах, все эти телячьи нежности и жульничанье за игрой.
Он встал и пошел в гостевую, включил лампу над кроватью. Взглянул на свои бумаги, бухгалтерские книги и арифмометр. Нашел пижаму в одном из ящиков. Снял покрывало с постели. Потом еще раз прошелся по дому, щелкая выключателями и проверяя двери. Постоял у кухонного окна, глядя, как дрожит дерево под напором ветра.
Он оставил включенной лампочку над крыльцом и опять вернулся в гостевую. Отложил свою корзинку с вязанием, взял корзинку с вышиванием и уселся в кресло.
Поднял крышку корзинки, достал металлические пяльцы. На них была растянута свежая белая льняная ткань. Держа крохотную иголку против света, он просунул в ушко длинную синюю шелковую нить. И принялся за работу стежок за стежком, - воображая, что это он машет рукой с киля перевернутой лодки.

1 2 3