Ее макияж размазался, и она не натуральная блондинка — два дюйма темных волос, отросших от корней, делают ее похожей на скунса. Дэн провожает ее и через несколько минут возвращается.
— И как давно вы знакомы? — интересуюсь, не глядя на него. Я хочу, чтобы он понял: я разочарована и знаю, что он способен на большее.
Он собирает свое белье.
— Около трех часов. Она покупала одеколон для мужа.
Вот черт! Ведет себя, как Ричард Гир в «Американском жиголо», только ему за это не платят. Я знаю Дэна всю жизнь и люблю как брата, но иногда он очень сильно меня раздражает. Не говорю уже о том, насколько аморальны его поступки и каким чрезмерно упрямым он может быть. И я считаю, что он не должен работать в «Мейси». В средней школе Шугарленда Дэн был одним из самых умных учеников.
— Тебе не надоело спать с незнакомыми женщинами? — спрашиваю я.
— Нет, — говорит он и идет в душ.
Нас часто принимают за родственников, и мы действительно похожи. Дэн — пять футов десять дюймов, долговязый, с фигурой пловца: длинные руки и ноги, широкие плечи и крепкие грудные мышцы. У него темно-коричневые, почти черные волосы, а глаза— цвета джинсовой рубашки. Мы похожи на близнецов, за исключением двух мелких деталей: я на четыре дюйма ниже и совсем без груди.
Дэн всегда говорил, что смотается из Техаса при первой возможности, и клялся забрать меня с собой. И как вы думаете, что произошло? Мы здесь! Он тащил меня, а я упиралась и кричала! Я не хотела уезжать от матери: она алкоголичка, и я боялась оставить ее без присмотра. Но Дэн убедил меня, что все к лучшему, и думаю, он прав.
В нашей маленькой квартирке две спальни, зеленые пушистые ковры, тканевые обои цвета травы и узор из голубых маргариток от «Раббермейд» на ванной. Район Венис совсем не спокойный и не богатый, почти каждую ночь здесь слышны выстрелы и сирены полицейских машин. Но ведь мы живем рядом с пляжем, настоящим пляжем и голубой водой! Единственный пляж, который мы знали в детстве, находится в Галвестоне, в часе езды от Хьюстона, и там не так уж плохо, если вас не волнуют нефтяные пятна на воде. А в море в Венис можно купаться по-настоящему. Практически всегда. Но наше любимое занятие — наблюдать за необычными людьми. Особенно нам нравится старик на роликах, всегда одетый в балетную пачку и охотничью шапку. Если бы мне хватило смелости, я бы подошла, обняла его и попросила рассказать о детстве.
Дэн выходит из душа, плюхается на диван рядом со мной и спрашивает:
— Что сегодня в шоу «Рики» ?
Я смотрела невнимательно, поэтому Дэн читает надпись на экране: «Католические священники и влюбленные в них женщины-заключенные». И сразу же женщина в оранжевом спортивном костюме через спутник из окружной тюрьмы города Литл-Рок заявляет о своей любви к отцу Фланагану: «Отец, я все для вас сделаю. Все, что угодно».
— Как дела с работой? — спрашивает Дэн.
— Отправила резюме какой-то знаменитости.
— Кому?
— Не знаю, одной голливудской паре.
— Рейч, если не сложится, я завтра же могу договориться о тебе в «Мейси». Назови, какую косметику ты хочешь продавать: «Ланком», «Клиник», «Эсте Лаудер». Я дружу со всеми, кроме женщин из «МАК» — эти настоящие стервы.
— Мне нужна работа, которая даст мне шанс, — объясняю я. — Думаю, для меня это единственная возможность.
— Но ведь можно совмещать учебу с работой?
— Для этого нужны связи.
— Для того чтобы получить работу, за которую не платят?
— Дэн, мы уже давно не в Шугарленде.
В этот момент отец Фланаган начинает рассказывать о роли воздержания. Он говорит об этом как о заболевании, и я понимаю, что тоже больна.
— Шерил Лэнзинг заходила сегодня, — сообщает Дэн.
— Кто?
— Ну она вроде президент одной из студий. Думаю, Эй-би-си. Очень красивая женщина. Я готов переспать с ней, если это поможет твоей карьере.
— Очень мило с твоей стороны. — Стараюсь, чтобы это прозвучало иронично. Я не большой специалист в подобных интонациях. Как-то читала статью о силе иронии, но ничего не поняла. Да и кому понравится жить в мире, полном иронии? Жизнь достаточно сложна и без попыток разобраться, что в действительности имеет в виду говорящий.
Звонит телефон. Дэн сидит ближе, поэтому он смотрит на определитель. Если надпись сообщает «не зарегистрирован в районе», мы понимаем, что сейчас нам снова предложат товары по телефону. По закону продавцы не должны звонить, но некоторые ему не подчиняются. Дэн не отвечает на такие звонки, а я не возражаю. Мне жаль, что правительство приняло жесткие меры именно против этих людей, ведь все, что они пытаются сделать, — это заработать на хлеб для тех, кого любят.
— Что такое «Холи-Понд»? — спрашивает Дэн.
— О Боже! — кричу я. — Ты сказал «Холи-Понд» ?
— Да!
— Я знаю, кто это! — Вскакиваю с дивана. — Это меня!
Дэн поднимает трубку, прежде чем я успеваю остановить его.
— Алло, — говорит он, — да, она здесь. Секунду, я узнаю, может ли она ответить.
Дэн — молодец, всегда приходит мне на помощь. Но я ужасно нервничаю! Он протягивает мне трубку, и я, трясясь как лист, беру ее.
— Алло! — Чувствую, что становлюсь красная, как свекла, руки потеют. Паника! Паника! Стараюсь успокоиться. — Да, это Рейчел.
Дэн начинает меня передразнивать. Отворачиваюсь, чтобы сконцентрироваться. Дама говорит энергично и строго.
— Меня зовут Микаэла Марш, я из «Холи-Понд продакшнс». Я только что получила твое резюме. Когда ты сможешь подъехать на интервью?
— В любое время, — отвечаю после маленькой паузы.
— Завтра в час дня устроит?
— Да, мадам, — пищу я.
— Отлично. Приезжай в Брентвуд, дом сто шестьдесят два по Бичвуд-лейн.
Не могу найти, чем записать адрес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97