– Интересно, да? – говорит она, но он не отвечает.
Накрытый флисовым одеялом, Люк спускается с Джули к номеру Вэя, предвкушая момент, когда сможет снять скафандр. Это будет как в фильме со счастливым концом, и он, благодарный, пустится в пляс и отдаст Вэю все (ну, почти все) свои деньги на благотворительность, а потом пойдет и залезет на гору. Конечно, прямо сейчас идея горы Люка страшит. В конце концов, он не справился даже с навигацией по гостинице. Но он знает, что Вэй сделает что-то такое, отчего болезнь пройдет, а Люк станет нормальным, как все нормальные люди.
Перед тем как войти в номер, Люк думает: это последний миг, когда я был уродом.
Минут через десять он выскакивает из номера и в ярости захлопывает дверь.
– Вези меня домой, – говорит он Джули.
– Но как же?…
– Он не настоящий знахарь. Он не может меня вылечить.
– Но что он сказал?
– Он сказал «ответ у тебя внутри» или типа того.
– И?
– Это чушь. Он сказал что-то насчет того, что на самом деле я всегда знал ответ. Он просто гребаный псих. Даже говорить об этом не хочу. Вези меня домой.
– Но мы проделали весь этот путь…
– И теперь я хочу вернуться.
– О господи. О'кей. Надо сказать Шарлотте.
Джули снова накидывает на Люка одеяло, и он понимает, что это конец: он никогда не увидит света, солнечного света, никогда, никогда. Одеяло окутывает его, будто смерть, будто мягкий саван. Ему хочется плакать, но он не может. Шлем помешает ему вытереть слезы. Да какая разница? Все равно его жизнь, считай, кончена. Слезы брызжут из глаз, чернота размывается, и больше Люк ничего не видит. Наплевать. Он хочет захлебнуться своими слезами, своими соплями и своей печалью.
Джули ведет его за руку, до боли ее стискивая. Ему нравится боль.
– Сейчас будет лестница, – холодно предупреждает Джули.
Люк спотыкается, но ему все равно.
Когда они возвращаются в номер, Шарлотта по-прежнему спит.
– Тебе придется подождать, пока я ее подниму, – говорит Джули. Голос ее все так же странен и холоден.
Люк садится на выдвижной диван, сжимая в руках одеяло. Сквозь слезы он видит, как Джули снует по комнате, собирает вещи, будит Шарлотту, прикуривает сигарету. Люк думает о рекламных роликах, в которых дешевые батарейки садятся быстрее фирменных. Джули выглядит как игрушка на дешевых батарейках, которая вот-вот остановится или сломается.
– Что с тобой? – спрашивает Люк.
– Я хотела, чтобы всем стало лучше, – отвечает она, пристально глядя на него.
– Что ж, не вышло, – говорит Люк.
– Ой, ф-фу, – потягивается Шарлотта, когда Джули будит ее. – Который час?
– Почти восемь, – говорит Джули. – Люк расстроен. Мы должны ехать.
– Ехать?
– Домой. Прости.
– Черт. – Шарлотта садится в кровати и принимается скручивать сигарету. – Что случилось?
– Не знаю. Думаю, трюк не сработал.
– А они хоть попытались?
– Не думаю, что «лечение» вообще состоялось.
– Этот тип идиот, – говорит Люк. – Вот почему.
– Он не идиот, – говорит Шарлотта. – Ты точно понял, что он тебе говорил?
– Да, точно. Мы не можем собраться поскорее?
Он ложится на раскладной диван и ждет, когда Шарлотта будет готова. Пока он там лежит, Джули и Шарлотта не произносят ни слова, и он только слышит, как они запихивают вещи в сумки, а потом Шарлотта шуршит, одеваясь. Люк даже думать больше не в состоянии, он просто до боли хочет вернуться домой, к привычному ужасу, который ждет его там, но который лучше, чем жуткое ощущение, что он потерян во внешнем мире. По крайней мере, уж дома-то он не заблудится. И он знает, что снова ведет себя отвратительно и что Джули расстроена, но это, пожалуй, самая депрессивная вещь, какая с ним только случалась в жизни.
Едут они практически молча.
– Почитаешь карту? – спрашивает Джули Шарлотту.
– Конечно. Короткий путь, да?
– Придется тебе оставаться под одеялом, – говорит Джули Люку. – Снаружи солнце.
Вот и весь разговор. Люк хочет, чтобы кто-нибудь из них сказал что-нибудь еще, но они молчат. Может, не знают, что сказать. Может, Шарлотта злится на него за то, что он думает, будто Вэй идиот. Может, даже Джули на него злится: ей не впервой. Он забирается под одеяло и снова плачет. И пока он плачет, чувствуя себя все более жалким, ответ приходит к нему, как пришел на станции техобслуживания в Саут-Миммзе. У него нет жизни. Именно так: у него нет жизни.
– Останови фургон, – говорит он Джули, выбравшись из-под одеяла.
– Остановить фургон? – переспрашивает она. – Люк, почему ты не под…
– Останови фургон! – повторяет он как безумный.
– Да, верно, – кивает Шарлотта. – Нам лучше остановиться.
– Где? – спрашивает Джули. – Это же шоссе. Здесь нельзя останавливаться.
– Подожди, Люк, – говорит Шарлотта. – Нам нужно найти место для остановки.
– О господи, – вздыхает Джули.
– Скоро будем проезжать большой парк, – говорит Шарлотта, глядя на карту. – Следи за указателями и сворачивай. Люк, ты можешь подождать пару минут?
– Думаю, да, – отвечает он.
– Придется в любом случае, – говорит Джули. – Здесь останавливаться противозаконно.
Люк не так уж сильно боится того, что собирается сделать. Когда фургон наконец останавливается, Люк просто открывает дверь и выходит наружу. Он слышит, как Джули кричит ему: «Вернись!» и как Шарлотта тупо говорит ей, что все будет хорошо. После чего он снимает шлем.
И тут же чувствует холодный, свежий ветер, дующий в лицо, и ощущает запах. Влажный, незнакомый и волнующий, похожий на цветы, но другой. Он видит впереди невероятный разлив зелени – это трава, он ее узнает, – но в реальности она выше, чем на экране телевизора, и господи, как ее много! Люк поверить не может, что когда-то думал, будто весь мир состоит из бетона, ведь так очевидно, что мир состоит из этой зелени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97