это их старый коврик из дома в Бристоле, где они жили давным-давно. На Уинди-Клоуз она его не видела: папа никогда не любил подобные штуки. Впрочем, два книжных шкафа в этой комнате знакомы ей больше – отселяясь, мама забрала их с собой, и большинство книг в придачу: вот ее учебники времен политехникума, вот книжки, названия которых Джули помнит с детства – «Женщина на краю времени», «Почувствуй страх и поступи наперекор», «Лишний жир – феминистская тема», «Женщины, которые любят слишком сильно», – а вот романы Урсулы Ле Гуин, Элис Уокер, Тони Моррисон и Майи Анжелу. Джули помнит, как она лежала на полу гостиной, рисуя акварели, смотря ТВ или жуя бутерброды с повидлом, лежала и пялилась на книжные полки под потолком, которые, казалось, никогда никуда не денутся. Она прочла названия этих книг, должно быть, по несколько сотен раз, но ни одну из них так и не раскрыла. А потом они исчезли.
Хелен входит в комнату и спрашивает, не хочет ли кто-нибудь еще чего-нибудь попить перед сном, после чего идет на кухню готовить напитки. Она выглядит усталой, но во взгляде ее любопытство, будто она еще пытается понять, что здесь происходит и кто все эти люди, собравшиеся у нее дома.
– Стало быть, – говорит она, вернувшись с кухни, – вы все друзья Джули?
– Дэвид и я вместе работали, – объясняет Джули, – а Шантель только что въехала в дом № 14 на нашей улице. Она кузина Лиэнны – Лиэнну ты должна помнить. Шарлотта раньше жила в том же доме.
Она поселилась там с Марком и его семьей через несколько лет после твоего отъезда.
– О да. Как там Лиэнна и как Марк?
– Э-э… Лиэнна стала ведьмой, а Марк…
– Мертв, – заканчивает Шарлотта. – Он умер.
Хелен потрясена.
– Умер? – повторяет она. – Это ужасно. Отчего?
– Кровоизлияние в мозг, – говорит Джули, бросив взгляд на Шарлотту.
– И ты была его подружкой? – спрашивает у нее Хелен.
Шарлотта кивает.
– Да.
– И каково тебе сейчас? Ну, из-за того, что он умер?
– Каково мне? Ох. Не знаю. Когда это случилось, я была в полном раздрае, но понимаете…
Хелен медленно и мягко произносит:
– Но время лечит?
– Да. Не знаю. Чуть-чуть. Это больше похоже на примирение с утратой, с чувством вины, со всеми этими вопросами, которые задаешь себе, – не сделала ли ошибки, думала ли о том, о чем надо бы, правильно ли себя вела.
Хелен кивает.
– Гм-м, гм-м, – говорит она. – Совершенно верно.
Джули как-то не по себе. Хотя она больше семи лет не виделась и не разговаривала с матерью, та, в сущности, почти не изменилась. Ее любимый способ поближе знакомиться с человеком – все тот же: выведать самое страшное, переломное событие в его жизни, разузнать все мучительные подробности и выспросить, какие чувства оно в человеке вызывает. Шарлотта вроде не сильно смущается. И тут Джули понимает: должно быть, это оттого, что Шарлотта привыкла поступать точно так же. На самом деле, думает Джули, у Шарлотты, пожалуй, больше общего с мамой, чем у меня.
Дэвид зевает, отчего Джули зевает тоже. В гостиной явно светлеет, хотя доступ света почти полностью перекрыт шторами и мешками для мусора. Часы на стене сообщают, что уже полвосьмого утра. Хелен еще пару раз задумчиво хмыкает, кивая Шарлотте, поднимается, потягивается и предлагает всем отправляться спать.
– Располагайтесь по своему усмотрению, – говорит она, выдав им ворох одеял, подушек и спальных мешков. – Одному или двоим из вас может захотеться пойти к Люку – если захочется, возьмете с собой спальники. Так. Вот это… – Она указывает на один из диванов. – Это футон. Я его еще ни разу не раскладывала, но уверена, что это просто. На втором диване вполне уместится кто-нибудь, кто поменьше ростом – ты, Джули, или ты, Шарлотта, – а оставшемуся без дивана придется лечь на полу здесь или в комнате Люка, или уж не знаю где. – Она смеется. – Я впервые принимаю пятерых гостей.
– Значит так, я пойду наверх, – говорит Дэвид, когда Хелен уходит.
– Я с тобой, – говорит Шантель.
Они собирают постельные принадлежности и уходят к Люку.
– Что ж, остаемся мы с тобой, детка, – говорит Шарлотта Джули. Она встает и оценивает посадочные места. – Может, разложить футон? – Она стаскивает огромное покрывало и дергает футон, заходя то слева, то справа. – Да как, на хер, это выдвигается?
Джули рассматривает футон. Все очень просто.
– Вот так, – говорит она, разложив его.
– Тут холодно, – замечает Шарлотта. – Мы вполне можем лечь вдвоем.
– Он большой, – кивает Джули. – О'кей, почему нет.
Что еще она может сказать? Нет, я не хочу спать с тобой, потому что когда-то я хотела спать с тобой! Да уж. Однако девушки постоянно спят вместе, правда? Один из девчоночьих приколов. Получится глупо, если она скажет, что не хочет спать с Шарлоттой.
Они расстилают на футоне одеяла и кидают на него пару подушек.
– Как ты думаешь, я могу здесь покурить? – спрашивает Шарлотта.
– Не знаю, – отвечает Джули. – Не знаю, что на это скажет мама. Открой окно, если получится, – уверена, все будет нормально. Камин вместо пепельницы. Я тоже хочу покурить, так что… Если она что-нибудь скажет, завтра мы не будем.
– О'кей.
– Я проголодалась. Пойду посмотрю, что есть на кухне.
– О'кей, круто. – Шарлотта принимается скручивать сигарету. – Найдешь что-нибудь вкусненькое – принеси и мне.
– Конечно.
– Ты, должно быть, умираешь с голоду, – говорит Шарлотта, когда Джули подходит к двери, ведущей из гостиной на кухню. – Ты ведь так сэндвичей и не поела?
Кухня маленькая, на окне два ящика с зеленью. Само окно заклеено мешком для мусора, так что Джули открывает дверь черного хода, чтобы впустить немного воздуха и света. Снаружи виден скромный садик Хелен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97