Но меня как бес обуял, что тут скажешь? Ну, значит, в субботу днем сидим мы в пабе в Северном Лондоне, и все без понятия, где будет этот самый рейв. Пиратская радиостанция вдруг сдохла, и хотя мы нарыли где-то контактный телефон, звоним по нему, звоним, а там просто не берут трубу. Везде сплошной злоебучий тупик. Так что мы решаем, а хули, ломанемся всей кодлой по А-10, а оттуда на М-25 и до Саут-Миммза, потому что весь тусняк по-любому туда и двинет. И мы оказались охренеть как правы. Доезжаем до развязки, а там везде бобби, никого и на милю не подпускают к бензозаправкам, потому что к тому времени – по-моему, это было в 91-м или типа того – их уже так достали беспорядки и грабежи в Саут-Миммзе, что они напрочь не желали рисковать. Поэтому все стусовались у гаража компании «Бритиш Петролеум», и там скопилось столько рейверов, что это был полный хаос. Ну, в общем, все тащат, что могут, из гаража, и никто с этим ни хера не может сделать, и…
– Вы воровали? – перебивает Шантель, ерзая и чем-то шурша.
– О – это что, косяк, что ли? Твое здоровье, сестренка, – да, воровали, но мы же были сущие дети. Тогда все так делали. В общем, мы стырили кучу упаковок «Джуси Фрут», и минералки, и кучу пачек печенья, уж не знаю зачем, а бедняга-продавец стоит за прилавком и пялится на нас, чуть ли не лыбясь, правда, потому, что мы все ну такие наглые, и тут я вдруг вижу эту девчонку, а потом бац, и она пропала, но я слышу, как кто-то что-то говорит про шоссе А-1, так что мы делаем ноги, залазим в машину, и я решаю прокатиться и глянуть, что там происходит. Короче, газую я по А-1, и этот парень в машине такой: «Дэйв, гляди, сзади!» – я смотрю в зеркало и вижу, что за нами тащатся машин пятьдесят, братва явно подумала, что я знаю, куда еду, и тут до меня доходит, что бобби тоже так думают, так как сзади по курсу я вижу кучу синих мигалок, и я думаю «блин, да ну на хер», разворачиваюсь поперек резервной полосы – а на А-1 это просто поросшая травой проплешина, – и еду в обратную сторону. Но, разумеется, из-за того, что я развернулся, все остальные машины в этой автоколонне взяли и сделали то же самое. Ну и ебнутое было зрелище.
– А почему они за тобой ехали? – спрашивает Шантель.
– Рейв-культура, чего ты хочешь? – отвечает Дэвид. – Ты видишь тусняк рейверов в тачке, и если заблудилась, едешь за ними. Получается уже две тачки рейверов, кто-то еще видит вас, смекает: автоколонна! – и едет за вами; не успеваешь очухаться, и ты в автоколонне, где все заблудились точно так же, как ты.
– Я как-то это пропустила, – говорит Шантель. – В 88-м мне было всего семь.
– А тебе, Дэвид, сколько было? – спрашивает Шарлотта.
– В 88-м – пятнадцать, – отвечает он. – Но когда творился весь этот кердец, мне было восемнадцать или девятнадцать, типа того. Я только-только сдал на права, годом раньше.
– Мой папа так делает, – вдруг говорит Джули.
– Как – так? – спрашивает Шарлотта.
– Преследует машины без всякой причины. Если он застрял в пробке и видит, как кто-то съезжает с дороги, он думает, что они знают кратчайший маршрут, и едет за ними. Это бред собачий, потому что они могут ехать куда угодно, но он предполагает, что им туда же, куда и ему, просто берет и едет за ними.
– Твой папа чудной, – говорит Шантель.
– Ну а этот рейв – нашел ты его тогда? – спрашивает Шарлотта у Дэвида.
– Да, конечно. Мы вернулись в Саут-Миммз, сели на хвост кому-то еще и в конце концов нашли то место, где должны были быть. Вот в чем штука. Что тут играло роль – удача, здравый смысл, совпадение, случай, божья помощь… не знаю, неважно – но мы всегда в конце концов оказывались в нужном месте. Если задуматься, это полный дурдом, но получалось так, что в нужный момент мы вдруг настраивались на правильную пиратскую станцию, которая сообщала, куда ехать, или садились на хвост нужной тачке, или натыкались на кого-то, кто знал организатора, или вычисляли место логически – что звучит просто дико, учитывая, сколько колес мы жрали в то время, – и попадали куда хотели. А не то находили местечко поприкольнее, пользуясь теми же методами.
– У этой истории явно есть мораль, – говорит Шарлотта, – но сдохнуть мне на месте, если я знаю, какая. Дай сюда косяк, Дэйв.
Люк все еще под одеялом. Он хотел вылезти, когда уйдет Софи, но потом передумал. Ему слишком уютно, его клонит в сон, а звуки снаружи по-прежнему устрашают. Если не двигаться, можно притвориться, что он дома в постели; таков план. Вот в чем проблема Люка: когда что-нибудь видишь по ТВ – а Люк, конечно, видел по ТВ и дороги, и фургоны, и путешествия, и все остальное, так что эти вещи ему не совсем чужды, – видишь не реальность. Что-то маячит на экране, а ты находишься в своей комнате. От этой поездки такое чувство, будто сидишь в телевизоре, а Люк хотел не этого. Он хотел выйти в мир – реальный мир, с которым сталкиваются все остальные, – но ему кажется, что он попал в телевизор, будто стекло всосало его и теперь он бьется о стенки этого ящика, пытаясь освободиться. Или, что еще страшнее, будто он вырвался во внешний мир из телевизора, как некий отважный неоновый луч, и теперь не может найти дорогу обратно. Что так, что эдак – ничего хорошего. Что так, что эдак, он хочет вернуться туда, откуда начал свой путь. Но, лежа под одеялом, можно попытаться не обращать на это внимания. Он пробовал думать про Вэя, представить, что вылечился, но воображение больше не работает. Ему трудно думать, страх и потерянность вытесняют всё.
– Мы когда-нибудь доедем? – притворно хнычет Шантель.
– Да, да, скоро уже, – говорит Дэвид. – Перестань стонать.
– Куда теперь? – спрашивает Джули.
– Следующий поворот налево.
– Ты уверен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97