Это было нечестно, потому что Джули почти никогда не проказничала.
– Люк не выходит из дома с 1976 года, – сказала Джин. – Обычно он так не грубит. Мне правда очень жаль. У него скоро очередное обследование.
Похоже, это шокировало мать Джули.
– Обследование? – повторила она.
Может, Люк сумасшедший, подумала Джули.
– Да. У него аллергия на солнечный свет, – объяснила Джин.
Следующие полчаса взрослые беседовали, а Джули размышляла. Что значит «аллергия на солнечный свет»? У нее была аллергия на осиные укусы, Джули от них вся распухала. В последний раз, когда ее ужалила оса, пришлось идти в больницу сделать в попу укол. Она представила себе, как Люк распухает на солнце и взрывается, будто мяч, полный желтого гноя. Она слышала сочувственные вздохи матери; та всегда вздыхала, когда другие взрослые рассказывали ей о своих проблемах; обычно про болезнь или «семейную катастрофу». В этот раз на Джули посыпалась целая куча непонятных медицинских терминов – судя по всему, Люк страдал от какой-то напасти под названием «экс-пи». Джули не могла уследить за разговором и начала расковыривать старую болячку на пальце.
– Он просто сидит в своей комнате и все время смотрит телевизор, – сказала Джин. Она перевела взгляд на Джули, потом снова на ее мать. – Купили ему на день рождения в том году. С тех пор он к нему как приклеился, и мы не знаем, что делать. Он даже книжек больше не читает – а раньше глотал одну за другой, – она шмыгнула носом. – Ему бы не помешало завести друга из сверстников, играли бы вместе. По крайней мере, отвлекся бы от этого ящика, – она немного всплакнула и тысячу раз извинилась, точь-в-точь как мать Джули порой.
– У него есть свой телевизор? – спросила Джули. Она представить не могла, что может быть шикарней. Ни у кого из ее знакомых не было телевизора в спальне, даже у богатенькой Джоанны, которой на день рождения подарили надувной резиновый замок.
– Джули, – смутилась ее мать.
– А что? – возмущенно сказала та. – Я просто спросила.
Мать укоризненно посмотрела на нее, и вскоре Джули, успев еще немного поерзать, повздыхать и поковырять коросту, была препровождена домой.
– Несчастный мальчишка, – сказала мать отцу Джули вечером за ужином.
Они сидели и ели рыбу с жареной картошкой в гостиной, среди наполовину распакованных вещей. Отец рассказывал, как идет подготовка к занятиям в колледже, а мать жаловалась, сколько всего ей нужно еще прочитать до начала дипломного курса в политехникуме. Теперь они говорили об этом чудике Люке. Джули свернулась клубочком на коричневом диване, читала журнал «Убойные хиты» и притворялась, что не слушает.
– Чем-чем он болеет? – спросил отец.
– «Экс-пи», – неуверенно ответила мать. – Это какое-то сокращение, не запомнила, что оно значит.
– «Экс-пи». Гм-м. Никогда не слышал.
– Очень редкая штука, наверно.
Отец включил «Би-би-си-2». Джули затаила дыхание. Вот-вот начнется очередная серия «Молодых», и если затаить дыхание, ее, возможно, никто не заметит, и она сможет посмотреть кино целиком, прежде чем ей велят чистить зубы и идти в кровать.
– Она действительно странная женщина, – говорила тем временем мать Джули. – Хрустальные коньячные рюмки и гостевая комната, – пробормотала она мужу, и оба захихикали, после чего полностью сосредоточились на ТВ. Когда пришло время ложиться спать, Джули расслышала, как отец сказал матери что-то не очень понятное. Что-то насчет того, что здесь, должно быть, на вечеринках часто меняются женами. Эта мысль их очень рассмешила, но показалась Джули крайне подозрительной. Кому это нужно – менять свою жену? Она подумала о толстой женщине из соседнего дома, о ее пальцах-сардельках и золотых кольцах, и ей стало интересно: если у той есть муж, не предпочел бы он ее на что-нибудь обменять? Скорее всего да. Вот они, наверное, о чем. Улыбаясь, довольная, что наконец поняла шутку, она надела ночнушку «Мой маленький пони» и заснула, слушая, как родители занимаются сексом.
Новая школа Джули была в десяти минутах ходьбы от дома. До переезда школа была куда ближе, и родители решили, что десять минут – это слишком, и Джули не стоит ходить одной. Маньяки-чужаки подстерегали по всей промышленной зоне, особенно – среди широких полей, на самой короткой дороге до школы. В полях рядом с новым домом желтела высокая трава, к ним вела заросшая аллея возле шинного завода. Джули нравилось там играть. Она поняла, что может спрятаться в высокой мягкой траве и сделать маленькое, уютное, словно колыбель, гнездышко, где ее никто не найдет. Однажды она подслушала, как ее мать сказала мужу: мол, рано или поздно в этих полях найдут детский труп. В следующий раз она легла в желтую траву, надежно спряталась, замерла и представила себя бледной, холодной и мертвой. И вдруг поняла, что больше сюда не сунется.
В конце концов она стала ходить в школу с Лиэнной, девочкой из дома № 12: Хелен зашла туда в гости и спросила мать Лиэнны, нельзя ли Джули ходить с ее дочкой. У Лиэнны уже была компания – Сьюзи и Керри, близняшки с параллельной улицы. Лиэнна поддалась на уговоры своей матери и согласилась брать с собой заодно и Джули.
В ночь накануне первого дня занятий, готовясь ко сну, Джули увидела, что Люк смотрит на нее из окна. Она знала, что его спальня как раз напротив – из обеих были видны два гаража и подъездная дорожка, разделявшая № 17 и № 18, – но раньше он никогда на нее не смотрел. Когда их взгляды встретились, он скорчил смешную рожу, и она засмеялась. Потом Люк улыбнулся. Может, на самом деле он не такой уж и мерзкий.
В 8.15 утра Джули подошла к Лиэнне; та стояла в конце улицы, вздыхая и закатывая глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97