От лимонада неприятный привкус во рту.
Комнаты Эмили и Тии рядом. Эмили чистит зубы, и случайно обнаруживается, что в ванной слышно все, что происходит в соседней комнате. Сначала там только всхлипывают и шуршат. Наступает тишина, кто-то шумно сморкается, и снова тишина.
Голоса.
— Что с тобой? — глухо спрашивает за стеной Джейми.
— Ненавижу... — это Тия.
Еще пару минут всхлипы. Эмили умывается.
— Успокойся, — просит Джейми, — мне можешь все рассказать.
— О чем? — капризничает Тия.
— Кто тебя обидел.
— Просто мне тут осточертело.
— Никто сюда не просился, — напоминает Джейми.
— Да? А вроде бы все довольны.
— А что нам остается? — отвечает Джейми. Пауза. Эмили поудобнее устраивается на полу.
— Я себя так по-дурацки чувствую... — признается Тия.
Эмили корчит рожицу. К делу, дорогуша.
— Напрасно, — говорит Джейми. — Положение и вправду сложное.
— Ты вот ведешь себя как ни в чем не бывало.
— Ну, я из тех, кто выживает.
Эмили зажимает рот ладонью. «Я из тех, кто выживает». Бог ты мой, мил, но до чего же нелеп!
— Кстати, я нашла генератор, — сообщает Тия.
— Великолепно. Надо его включить, пока не стемнело.
Слышен шорох. Наверное, Джейми встает.
— Прямо сейчас? — спрашивает Тия.
— Пойдем. Тебе надо чем-нибудь заняться, отвлечешься.
— Но я не могу...
— Что не можешь?
— Смотреть ему в лицо...
— Брину? -Да.
— Почему? Что случилось?
— Ничего. Глупость вышла.
— Да в чем дело? — спрашивает Джейми.
— Кажется, я... погорячилась. «Эт точно», — думает Эмили.
— Он к тебе приставал? — допытывается Джейми.
— Не знаю... Если честно, я этого хотела. Дело не в этом.
— А в чем?
— Просто он сказал... -Что?
— Ты все равно не поймешь.
— Я попытаюсь.
— Он сказал, что хочет сфотографировать меня.
— Все ясно. Гад.
— Нет-нет! — протестует Тия. — Он не это имел в виду.
— А что еще он мог иметь в виду?
— Он фотограф. Снимает здания, ну и всякое другое. Наверное, хотел сделать мне комплимент. Мы говорили о фотографии, он в тему сказал. Я потому и жалею, что погорячилась.
— А проблема-то в чем?
— Какая проблема? — удивляется Тия.
— Как какая? Ты же расстроилась.
Эмили прикидывает, сколько еще продлится это занудство.
— Я никому не позволю меня фотографировать, — объясняет Тия и прибавляет: — Никогда.
— Почему?
— Не могу, и все.
— Кажется, есть религиозные учения, в которых...
— Считается, что фотография отнимает душу? Знаешь, они правы. Так и есть. Раз — и душа исчезает.
— Не понимаю, — признается Джейми. Длинная пауза. Тия продолжает совсем тихо:
— В двенадцать лет я узнала, что дядя установил у меня в спальне скрытую камеру.
— То есть?
— Он снимал, как я раздеваюсь. Целые километры пленки, на которой я снимаю одежду, стаскиваю носки, трусики, раздеваюсь догола. Самые популярные были кадры, где я в носках и трусах.
— Черт! — выпаливает Джейми. — Серьезно?
— Да. Он эти записи смотрел сам и с друзьями, а отдельные кадры печатал и продавал какому-то торговцу в Сохо.
— Значит, он был?..
— Да, педофил.
— Боже мой... Неудивительно, что ты...
— Это продолжалось два года, а началось, когда мне было десять. Я искала в комнате потайные ходы — ну, знаешь, все в детстве ищут, — и нашла камеру. Я целую вечность понять не могла, что это такое. Когда поняла, мама расстроилась, но в конце концов сказала, что нет смысла в полицию заявлять — дядя же не приставал ко мне, не трогал, ничего такого. Я думала, отец сойдет с ума, а он и бровью не повел. Наверное, родители просто не хотели неприятностей. Такая у нас была семья.
— Черт... А ты что?
— А я пошла в полицию. Нам в школе объясняли, что делать, если взрослый человек что-то такое делает, от чего тебе неловко. Ну, сам знаешь. Я пошла к учительнице, она отвела меня в полицию.
— Смелая ты.
— При обыске у дяди Дэвида много всякой дряни нашли.
— Какой?
— Тебе лучше не знать.
«А я не прочь», — думает Эмили. Но Джейми не настаивает.
— Что с ним стало? — спрашивает он.
— Сел в тюрьму. И до сих пор сидит.
Эмили торопливо производит подсчеты. Тия сказала, что ей двадцать два. Видно, обвинения были серьезными, если дядьку упекли за решетку почти на десять лет.
— А ты? Что с тобой случилось?
— Меня удочерила очень милая пара из Брайтона. Конец.
— А твои настоящие родители?
— Я с ними уже десять лет не разговариваю.
— Правда?
— Ага. Они не люди, а падаль. Им на меня плевать.
— Господи...
Похоже, разговор окончен.
— Пожалуйста, никому не рассказывай, — просит Тия.
— Конечно, — обещает Джейми. Шаркают ноги, хлопает дверь. Они ушли.
Глава 12
На кухне остро ощущается сексуальный накал.
— Чем это вы здесь занимаетесь? — спрашивает Джейми.
— Ничем, — говорит Пол. — А вы куда?
— Идем разбираться с электричеством, — сообщает Джейми.
— Тебе лучше? — спрашивает Энн у Тии.
— Да, спасибо, — кисло отвечает та.
Тия и Джейми уходят. Пол снова переводит взгляд на Энн.
Он улыбается. Она улыбается в ответ.
— Что? — спрашивает она.
— Что? — повторяет он.
Это продолжается последние полчаса. Энн читает какую-то книгу из библиотеки, а Пол смотрит на Энн и вертит в руках детали мобильников. Энн то и дело поднимает голову и улыбается. Пол улыбается в ответ, оба смущаются, спрашивают, что, — и Энн читает дальше.
Для Энн слова не подберешь. Пол думает об этом с утра. Наверное, все дело в том, что он таких девушек никогда не видел. Никто не внушал ему такие мысли. Потому он и не может подобрать слова. До сих пор ему казалось, что все женщины делятся на две категории: подружки, против которых бунтуешь, — все эти Бриджит Джонс с закидонами, которые только и мечтают поймать тебя, окольцевать и толстеть себе дальше с комфортом, — и девчонки, которых подцепляешь, бунтуя против подружек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75