Наиболее высокие темпы и качество экономического роста были достигнуты в СССР в 30-е годы, во время Отечественной войны и в ходе восстановительной программы. Это — общепризнанный в мировой экономической науке факт.Возьмем реальность наших дней — экономику США, светоча и маяка наших либеральных реформаторов. Из большого кризиса 30-х годов эта экономика вылезла благодаря вмешательству государства («Новый курс»), а главное, благодаря введению принципов административно-командной экономики времен войны. После окончания войны все были уверены, что США снова сползут в депрессию, если вернутся к примату частной инициативы. Н.Хомский пишет: «Деловая пресса была откровенна на этот счет. Журналы „Fortune“ и „Business Week“ писали, что наукоемкая промышленность не может выжить „в условиях неограниченной, конкурентной, несубсидируемой экономики свободного предпринимательства“ и что „правительство является единственным возможным ее спасителем“.Н.Хомский подробно разбирает одну большую государственную программу США — создания новых технологий и их передачи в частный сектор. «Масштабы программы, — пишет Н.Хомский — быстро расширялись в период правления администрации Рейгана, которая вышла за все мыслимые рамки, нарушая принципы рынка… При Рейгане главная исследовательская структура Пентагона, ДАРПА, автивно занималась внедрением в различных областях новых технологий… Это Управление занималось также учреждением внедренческих компаний. Журнал „Science“ поместил статью, в которой отмечается, что при Рейгане и Буше „ДАРПА стало основной рыночной силой в передаче новых технологий нарождающимся отраслям промышленности“. Администрация Рейгана, кроме того, в два раза увеличила защитные барьеры; она побила все послевоенные рекорды в области протекционизма»30.Но все это в политкорректных выражениях представляется как действие «невидимой руки рынка». Н.Хомский пишет о недавнем курьезном случае — о том, как Глава Федеральной резервной системы (Центробанка США) А.Гринспен в 1998 г. выступал перед редакторами американских газет: «Он страстно говорил о чудодейственных свойствах рынка, об удивительных вещах, которые стали возможны благодаря тому, что потребитель проголосовал за них своим кошельком и т.д. Он привел несколько примеров: Интернет, компьютеры, информационные технологии, лазеры, спутники, транзисторы. Любопытный список: в нем приведены классические примеры творческого потенциала и производственных возможностей государственного сектора экономики.Что касается Интернета, эта система в течение 30 лет разрабатывалась, развивалась и финансировалась главным образом в рамках госсектора, в основном Пентагоном, затем Национальным научным фондом: это относится к большей части аппаратных средств, программного обеспечения, новаторских идей, технологий и т.д. Только в последние два года она была передана таким людям, как Билл Гейтс, который заслуживает восхищения, по крайней мере, за свою честность: он объясняет достигнутый им успех способностью «присваивать и развивать» идеи других, а эти «другие», как правило, работают в госсекторе. В случае с Интернетом предпочтения потребителя не играли почти никакой роли; и то же самое можно сказать применительно к ключевым этапам разработки компьютеров, информационных технологий и всего остального — если под словом «потребитель» не подразумевается американское правительство, то есть государственные субсидии»31.Другие примеры — экономический рост Японии, стран Юго-Восточной Азии, сегодня Китая. В этих случаях мотором была не “частная” инициатива, а большие государственные программы развития, в которых с высокой степенью координации соединялись предприятия разных типов и даже разные уклады. Недавно в Японии опубликован многотомный обзор японской программы экономического развития начиная со Второй мировой войны. В нем говорится, что “Япония отклонила неолиберальные доктрины своих американских советников, избрав вместо этого форму индустриальной политики, отводившую преобладающую роль государству”. Примерно то же самое пишет председатель Совета экономических советников при Клинтоне лауреат Нобелевской премии Дж.Стиглиц об “уроках восточно-азиатского чуда”, где “правительство взяло на себя основную ответственность за осуществление экономического роста”, отбросив “религию” рынка32.Да и мы сами видим, что если бы в РФ все отдали в руки частной инициативы, да еще предоставили ей экономическую свободу, то всех нас уже до нитки бы раздели и за рубеж наше рванье отправили. Глава 3. Учебные примеры гипостазирования: Свобода, демократия, гласность Глубокая деформация сознания произошла в связи с интенсивным использованием идеологами понятий свобода и демократия . Этим абстрактным и многозначным понятиям придавали значение каких-то реальных сущностей — и ради них ломали устойчивые, необходимые для жизни установления и отношения.Перестройка началась с того, что были разрушены всякие разумные очертания самого понятия демократии . Из истории мы знали, что такое античная демократия — у нее были вполне конкретные признаки. Затем, на протяжении веков, в разных странах и культурах существовало множество политических режимов и общественных институтов, которые обладали теми или иными признаками демократических отношений (например, казачий круг, сход сельской общины, вече Новгорода). Знали мы и о буржуазной демократии западного общества, специфической политической системе со своими специфическими институтами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48