Пусть уж делают свое дело. Важнее нам самим разобраться с больным и страшным вопросом.Вообще-то будоражит тему вины и покаяния исключительно та часть интеллигенции , чье сознание было воспалено перестройкой. В этом вопросе ее отрыв от основной массы советского народа был очень велик. В 1989 г. «наследие сталинизма» как одну из основных причин наших трудностей назвали 13% из случайной выборки населения и 34% из числа читателей «Литературной газеты», в основном интеллигентов. И это расхождение сохранилось все эти годы — разбередить старые раны требует именно радикальная интеллигенция, ориентированная на Запад и рыночную реформу. Разве не странно: именно те, кто требовал «покаяния», уже в 1989 г. при опросах выступал за «частное предпринимательство». Высокая мораль под ручку с Мамоной.Кстати, даже если перейти на уровень мышления «демократов» с их цивилизацией и политической культурой, то нынешние крики о покаянии вообще неуместны. Поезд ушел, господа. Вы сами сняли вопрос, когда запретили КПСС. Запрет партии означает сдачу дела в архив, тем более, что возбужденный вами же процесс в Конституционном суде закрыл это дело даже в рамках политического права . Компартия СССР преступной организацией не была, и формально ей каяться не в чем. А вопросы совести вас, воры и растлители, вообще не касаются, нос у вас не дорос.Но допустим на момент, что все эти солженицыны-ветровы и боровые — действительно «совесть нации» и имеют право требовать у кого-то покаяния. В конце концов, неважно, кто и почему поднял вопрос — он важен сам по себе . Давайте его тронем между собой, осторожно — вещей касаемся хрупких.Что для нас покаяние? Личная тайна каждого, дело тихое, больше ночное. Неслышный разговор с нашими мертвыми, без адвокатов и документов. Собеседники наши — без злобы и без страсти. Объясняют нам, где мы ошиблись, где смалодушничали, а где согрешили, пошли на поводу у зверя в нашей душе. Как же поправить, стереть, уничтожить совершенные нами зло и ошибки? Кому заплатить штраф? Только потомкам — для них сделать добро, но не как милость и не за плату, а как покаяние — но так, чтобы они этого и не знали . И страну по мере сил укрепить, она нашим мертвым была дорога.Но бывают такие потрясения в народе, такие обиды, что, кажется, тени наших мертвых вопиют о мщении, требуют стереть нанесенное им зло кровью их обидчиков. Думаю, это в нас самих бурлит страсть, неправильно мы понимаем невыражаемые просьбы дорогих нам теней — и совершаем еще один всплеск братоубийства. Тоже как покаяние, но за которое потом опять приходится каяться, пока не утихнут страсти.Когда говорят о большевиках, которые прошли 20-30-е годы, а за них как раз и требуют покаяния, каждый вспоминает свои образы. Ничтожная кучка вспоминает папаш и дядюшек — партийных боссов. Академик С.Шаталин все сидел на коленях у секретарей ЦК, к секретарю обкома уже и не садился. Гайдар тоже, видно, на спецпайках подорвал себе обмен веществ. Но миллионы и миллионы семей знают большевиков из своих родных как людей, которые тянули лямку и за все себя чувствовали в ответе.Мне, да и, думаю, почти всем, показалась бы смешной сама мысль требовать покаяния от Гайдара и подобных ему — зpя Зюганов этого от них ждет. Они совершенно чужды проблеме спасения души и понимают только уголовное и гражданское право. Им — не покаяние, а пpокуpоpа с судьей, адвоката и свидетелей. А нам остается думать о покаянии большевиков-трудяг, «революцией мобилизованных и призванных». Тех, кто, как мобилизованный, шел не за славой и не за жирным куском, а именно потому, что мобилизован.Будем считать, что мы примерно знаем, какие раны нанесли большевики стране, которую собирали по косточкам — после того, как ее разворовали, растлили и рассыпали буржуи в паре с Распутиным да демократы Керенского. После того, как белые скликали на подмогу мародеров из четырнадцати стран (об этом наши патриоты вроде как забыли).Нам уши прожужжали о том, как Ленина везли в запломбированном вагоне с согласия германского штаба. Тут бы и процитировать «Окаянные дни» Бунина — якобы самую разоблачительную книгу о революции. Кого же она разоблачает? По мне, так именно те круги либеральной буржуазной интеллигенции, в которых вращался Бунин. Это ведь они мечтали о сдаче России немцам, чтобы те расправились с большевиками.Послушайте Бунина: «Вчера были у Б. Собралось порядочно народу — и все в один голос: немцы, слава Богу, продвигаются, взяли Смоленск и Бологое… Слухи о каких-то польских легионах, которые тоже будто бы идут спасать нас… Немцы будто-бы не идут, как обычно идут на войне, сражаясь, завоевывая, а „просто едут по железной дороге“ — занимать Петербург… После вчерашних вечерних известий, что Петербург уже взят немцами, газеты очень разочаровали».Мы помним, что именно большевики собрали, что можно, из разваленной тогдашними демократами армии, и отбили немцев — даже Ельцин не осмелился отменить праздник 23 февраля, день создания Красной армии. Но разве это была общенациональная победа? Для многих это был крах надежд на «спасение Западом». Уже тут возник раскол, глубину которого хорошо передал Бунин. Большевика он изобразил в виде «синеглазого рабочего», который на улице встрял в разговор с буржуазными дамами. Одна из них «наивно вмешалась, стала говорить, что вот-вот немцы придут, и всем придется расплачиваться за то, что натворили. „Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем“, — холодно сказал рабочий и пошел прочь. Солдаты подтвердили: „вот это верно!“ — и тоже отошли».Так вот, речь ведут о покаянии этого «синеглазого рабочего» и этих солдат, а не наивной дамочки и не Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144