А люди-то уже протрезвели.И потом, кто же у нас сегодня в России воплощает «белый» идеал. У кого я должен что-то перенять? Березовский? Вряд ли. Те, кто говорят, что «социализм — путь к смерти»? Где тут идеал? Ведь идеалы не могут выражаться только в отрицании. Те, кто говорят, что царская Россия производила зерна больше, чем Англия, Франция, США и Канада вместе взятые? Когда я такое слышу, возникает ощущение чего-то лупоглазого и безнадежного. Есть верные и доступные данные о производстве зерна (одни США производили больше России). Имея зерна менее 500 кг. на душу (это — минимум на прокорм), царская Россия много вывозила, обрекая половину населения страны на постоянное недоедание, а многих и на голодную смерть. Но если интеллигент, претендующий на роль идеолога-патриота, не хочет знать сухих цифр, не может же он наплевать на статьи Л.Толстого о голоде! На статьи Салтыкова-Щедрина о зерновом хозяйстве в России и за рубежом. Или мы должны все забыть, а изобретать «белый идеал» из фильмов Говорухина? От такого идеала помощи не жди.Сейчас, когда немного рассеялись официальные мифы, мы можем увидеть, что советский строй возник прежде всего как стихийное творчество масс, во многом вопреки планам и идеологии марксистов. Не думали они о национализации промышленности, наоборот, звали иностранцев брать концессии. Идея национализации пошла снизу, с заводов — так же, как крестьяне навязали большевикам свою мечту о национализации земли. Ведь большевики обсуждали вопрос о земле лишь на IV съезде РСДРП и отстаивали раздел земли в единоличную частную собственность крестьян (меньшевики были за «муниципализацию»). А в 1917 г. просто взяли программу эсеров, составленную по наказам крестьян.Английский историк Э.Карр создал грандиозный труд — «Историю советской России» (до 1929 г.) в 14 томах, с таким дотошным изучением документов, какое нам, широкой публике, неведомо. Он пишет о том, что произошло после Октября: «Большевиков ожидал на заводах тот же обескураживающий опыт, что и с землей. Развитие революции принесло с собой не только стихийный захват земель крестьянами, но и стихийный захват промышленных предприятий рабочими. В промышленности, как и в сельском хозяйстве, революционная партия, а позднее и революционное правительство оказались захвачены ходом событий, которые во многих отношениях смущали и обременяли их, но, поскольку они представляли главную движущую силу революции, они не могли уклониться от того, чтобы оказать им поддержку».Требуя национализации, рабочие стремились прежде всего сохранить производство (в 70% случаев эти решения принимались собраниями рабочих потому, что предприниматели не закупили сырье и перестали выплачивать зарплату, а то и покинули предприятие). Но вторым результатом было сохранение хозяйства для России. Ведь с начала века промышленность России быстро прибирали к рукам иностранцы. К 1917 году на долю иностранцев уже приходилось 34% акционерного капитала, а вывозимые из России в виде прибыли суммы достигли огромных размеров. Благодаря стихийным действиям рабочих индустриализация пошла в СССР целиком как создание собственного народного хозяйства.В СССР сложился особый тип хозяйства и жизни людей. Его калечила «политэкономия социализма», навязавшая нам монетаризм под видом трудовой теории стоимости, но хозяйство развивалось (хотя могло бы лучше). Что же отбрасывают сегодня те, кто призывает принять новую систему идеалов? Негодную теорию — или сам тип советского хозяйства? Я боюсь, что могут выплеснуть как раз ребенка, а грязную воду оставить. Боюсь потому, что те, кто берется определять пути нашего развития, никакого интереса к сути советского проекта не проявляют. А проявляют непонятную агрессивность при робких попытках поднять о ней вопрос.Многое можно было бы понять, внимательно читая Маркса — но ведь и его не читают. Он прекрасно показал в «Капитале», что внедрение монетаризма в любое некапиталистическое хозяйство приводит к катастрофе: «Внезапный переход от кредитной системы к монетарной присоединяет к практической панике теоретический страх, и агенты обращения содрогаются перед непроницаемой тайной своих собственных отношений».К чему это приводит на практике? Маркс пишет: «Ужасная нищета французских крестьян при Людовике XIV была вызвана не только высотою налогов, но и превращением их из натуральных в денежные налоги». Он приводит слова видных деятелей Франции того времени: «Деньги сделались всеобщим палачом»; «Деньги объявляют войну всему роду человеческому»; финансы — это «перегонный куб, в котором превращают в пар чудовищное количество благ и средств существования, чтобы добыть этот роковой осадок» и т.п. Многие страны спаслись только тем, что смогли защититься от монетаризма (например, сохранив натуральные налоги и взаимозачеты). «Эта форма платежей составляет одно из таинственных средств самосохранения Турецкой империи. Если внешняя торговля, навязанная Европой Японии, вызовет в этой последней превращение натуральной ренты в денежную, то образцовой земледельческой культуре Японии придет конец», — писал Маркс в середине прошлого века. Но с того времени все это подтвердилось несметное число раз. И мы это видим у нас под носом, в России — и вызванный монетаризмом «кризис неплатежей», и паралич хозяйства, и обнищание.Вся сила советского строя и чудесный рывок были связаны с тем, что, обобществив хозяйство, Россия смогла ввести «бесплатные» деньги, ликвидировать ссудный процент, укротить монетаризм. Это и было объявлено «нарушением объективных экономических законов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144