Он был опорой для нее, когда идея шоу еще лишь формировалась… Он всегда воодушевлял и ободрял ее. А как же теперь, после выкидыша, когда ей снова нужна поддержка? Брайан знал, как потешить ее честолюбие, и она имела право быть честолюбивой. Но несчастье — это ни в какие ворота не лезло. Утешать он не умел.
Брайан был на кухне, готовил. Стройный, гибкий, в опрятных джинсах. Он поднял глаза от разделочной доски.
— Привет!
Голос звучал ласково. Впрочем, как почти всегда.
— Сегодня вечером будем вегетарианцами. Сооружу что-нибудь яично-овощное, ладно?
— Давай…
— Кафель отлично смотрится, правда? — он указал ножом на новенькую стенку над раковиной. — По-моему, мы правильно выбрали цвет раствора.
— Великолепно.
Почему он не спросил ее, как прошел рабочий день? Почему он не смотрит на нее? И при чем тут цвет раствора?
Дженни присела за стол, вслушиваясь в обычные для кухни звуки — веселое журчание воды в раковине, глухой стук открываемых ящичков, резкое щелканье электрических горелок.
Лидгейт был не способен на душевную близость с кем бы то ни было. За величественной внешностью скрывалась ледяное равнодушие. Брайан не обладал благородством герцога. Вместо величия у него был поверхностный шарм рубахи-парня. В глубине же скрывалась все та же пронизывающая холодность… Придуманный ею герцог заставил Дженни узнать правду.
Она все время верила, что, как только карьера Брайана пойдет вверх, в их отношениях наступит счастливая перемена. Но этого не будет. Он никогда не станет для нее поддержкой. Не позаботится о ней. И никогда не заговорит о своих чувствах откровенно, потому что не знает, как это делается. Он никогда не будет абсолютно честен с нею, потому что часто обманывает сам себя. Он навсегда останется таким.

«СПАЛЬНЯ МОЕЙ ГОСПОЖИ»
Эпизод 96
Сюзан: Но, Амелия, дорогая моя кузина, ты не любишь Лидгейта. Прожить всю жизнь с нелюбимым…
Амелия: А что мне остается? Тетя Эмили и дядя Варлей считают, что это наилучший выход для меня. Я должна довериться им. Ведь это единственная семья, которую я знаю.
Сюзан: Я могу понять дядю Варлея, но тетя Эмили… она и лорд Кортлэнд…
Амелия (резко) : Сюзан! (это запретная тема) , У нашей тетушки самое благородное сердце во всей Англии!
Сюзан: Да, я знаю, разумеется… тем не менее, она не смогла помочь тому, кого любила.
6
Все гримуборные располагались на втором этаже. Коридор изгибался под углом, образуя две неравные части. В более короткой находились мужские уборные, в длинной — гримерная и женские гримуборные. Оба коридора выходили в холл, где напротив пожарного выхода стояла конторка охранника. Рядом, на стене, висели телефонные автоматы и ряд кабинок для почты, откуда актеры вынимали свою корреспонденцию, предназначенные для них заметки и тексты ролей. Как правило, они получали тексты за неделю до съемки эпизода.
На первой странице обычно располагались все основные данные — имена продюсеров, режиссеров, сценаристов, список действующих лиц, занятых в эпизоде, и перечень декораций. На второй странице было краткое изложение каждой сцены — их обычно разделяли рекламные вставки. Такие листки давали актеру возможность сразу схватить суть происходящего и понять, что предстоит его герою.
Однажды, через пару недель после церемонии вручения «Эмми», Алек лежал в своей гримуборной на софе, положив голову и ноги на отделанные деревом ручки. Вошел Рэй и бросил ему на грудь листки с текстом.
— Проснись, сынок. У тебя начинается интимная жизнь.
Алек на лету поймал листки, чтобы они не соскользнули на пол:
— И кто же счастливая леди? Ведь она леди, не правда ли?
— Что ты подразумеваешь под «леди»? Что это леди, а не горничная? Или не пухленький молодой лакей?
— И то, и другое.
— Ну так вот, ни то и ни другое. Ее высочество герцогиня Лидгейтская — вот кто эта счастливая пташка!
— Разумно. — Алек сел и заглянул во вторую страницу текста.
Из краткого изложения он ничего не понял. В третьей сцене первого акта Лидгейт сидит в библиотеке, работая с государственными бумагами. А в эпизоде 4В входит в спальню Амелии и занимается с нею любовью.
В верхнем левом уголке листки были сколоты обычной канцелярской скрепкой. В других шоу для таких целей использовали дорогие папки. Здесь же — просто скрепка… Алек перелистал странички и нашел эпизод 4В, последнюю сцену серии.

Эпизод 4В
(Спальня Амелии. Амелия в одиночестве сидит у туалетного столика. Она в задумчивости. Лидгейт стучится, но открывает дверь, не дождавшись приглашения.)
Лидгейт: Мадам. Потрясающе. Трудно вообразить, что автор сценария недавно удостоился «Эмми».
Амелия (встает) : Лидгейт. Чем эти люди собрались заниматься? Могут они общаться по-человечески?
(Лидгейт приближается к ней. Неловкая пауза. Начинает развязывать узел галстука.)
Это становилось любопытным. Развязать галстук было, конечно, не так сложно, как завязать, но на ощупь, в темноте? Даже девушки из костюмерной иногда с трудом справлялись с этой процедурой. Теперь же Алеку предлагалось делать это самому, да еще перед камерой!
(В камере Амелия. Отвращение — и одновременно покорность. Лидгейт приступает к любовному акту. Конец. Рекламная пауза.)
Приступает к любовному акту. Как это понимать? Алеку приходилось читать совершенно беспомощные тексты, но это было нечто! Есть миллион способов «приступить к любовному акту»! Который соизволит предпочесть Его Светлость?
Сцена занимала две страницы. И не важно, кто написал ее — никто не осмелился бы сделать подобное без одобрения мисс Дженни Коттон — но предполагалось, что Лидгейт будет «приступать» в течение времени, необходимого в нормальной ситуации для произнесения двух страниц текста!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87