Один из таких трудов был озаглавлен: «Божественное, слишком Божественное», и это заглавие говорит о том, какова была самооценка профессора Виндлоха.
В этом кружке фрау Странница и познакомилась с братьями Айнандтер, баронами Агобардом и Бегоардом фон Айнандтер. Они с рождения пребывали в вечном конфликте, поскольку были не просто близнецами, а близнецами сиамскими. Их тела срослись в области бедер, и на двоих у них было всего три ноги. О разделении близнецов и речи быть не могло. Не один десяток светил в области медицины на основе сотен анализов предрекали им оставаться такими, какими они были с рождения, до естественного исхода. Иными словами, операция по разделению близнецов пока что не под силу даже самой современной медицине. И несчастные дети так и продолжали жить, сросшись, ведя беспрестанную борьбу друг с другом. Исход борьбы был переменчив, лавры победы доставались то одному, то другому. Создавалось впечатление, что каждый норовит высосать у своего брата жизненные силы, чтобы стать нормальным человеком. Причем непреднамеренно. Внешне близнецы казались любящей друг друга парой братьев. Возможно, они настолько свыклись с этой перманентной борьбой, что и сами ее не замечали.
В возрасте примерно десяти лет постепенно обозначилось преимущество Агобарда. Все началось с того, что он почти незаметно для окружающих обрел перевес в жизненной энергии, и речь зашла о смещении энергетики в пользу Агобарда. Он рос, набирался сил, в то время как его брат Бегоард чах на глазах. Нет, Бегоард тоже рос, прибавляя, так сказать, в количественном отношении, но превращался в сморщенный, отталкивающего вида придаток, проклятие Агобарда, вынужденного мириться с его присутствием. Бегоард меньше говорил, больше слушал, было видно, что и мышление его хиреет вместе с телом. Никто не удивился бы, если бы он вдруг ослеп, и был ли он вообще человеком? Сомнительно. Однако ни о каком разделении близнецов, как уже упоминалось, и речи быть не могло, так считала медицина.
Посещение школы, как нетрудно понять, для братьев Агобарда и Бегоарда (точнее, для Агобарда-Бегоарда) исключалось. И в прошлом для отпрысков аристократического рода фон Айнандтеров, как правило, нанимали домашних учителей и гувернанток, правда, с потерей прибалтийских владений финансовое положение семьи изменилось в худшую сторону, посему расходы пришлось урезать. В том числе и на домашних учителей. Однако структуры социальной помощи, общественные организации, различные благотворительные фонды не остались равнодушными к этому воистину феноменальному случаю патологии, и Агобард-Беогард имели возможность получить и начальное, и среднее гимназическое образование посредством оплаты всех связанных с этим расходов вышеуказанными организациями и фондами. Однако вскоре Бегоард выпал из образовательного процесса – физическое хирение повлияло на умственное развитие. Еще когда Агобард демонстрировал способности в процессе прохождения курса гимназии, этим случаем заинтересовался профессор Виндлох, случайно узнавший о существовании феномена в силу того, что сей феномен было крайне трудно держать в тайне. Стоило Агобарду выйти из дома в дождливую погоду, он вынужден был тащить на себе и укутанного в сшитый по особому заказу плащ братца. Две ноги братьев приходилось делить поровну на двоих, недоразвитая третья загибалась кверху и пристегивалась ремнем. Сначала Бегоард едва слышно пищал, повзрослев, уже нет.
Профессор Виндлох был частым гостем в доме фон Айнандтеров, находя этот случай и в медицинском, и, как он выражался, в «спиритуальном» аспекте весьма любопытным; нельзя отрицать и факт проявления со стороны Виндлоха чисто человеческой приязни, что, несомненно, способствовало становлению Агобарда как личности. Не будь профессора Виндлоха, вполне вероятно, что и Агобард превратился бы в точную копию своего перманентно дегенерировавшего братца Бегоарда. Именно профессор Виндлох позаботился о том, чтобы Агобард (ибо Бегоард к тому времени превратился ни больше ни меньше – в гипертрофированную бородавку на теле брата) сумел освоить единственную доступную в его положении профессию. У профессора Виндлоха были связи, связи повсюду. Мягко выражаясь, физический недостаток Агобарда следовало скрывать от глаз людских, в том числе и в профессиональной сфере, но «…где? – вопрошал профессор Виндлох родителей Агобарда-Бегоарда. – Где еще он вызовет минимум проблем, если не там, где сокрытие тайн – жизненная необходимость? Куда не проникают любопытные взоры извне? Где «скрываться» равнозначно понятию «жить и творить»?» – «Так где же, где?» – вопрошал отец. «Где? Где?» – вторила ему мать. «В секретной службе», – развеял сомнения профессор Виндлох, у которого были самые теплые, хоть и тайные отношения с Федеральной службой информации.
Так барон Агобард фон унд цу Айнандтер под псевдонимом «Айринг V 54 999» был включен в списки сотрудников вышеозначенного ведомства. Ему был поручен просмотр тайком доставленных в ФРГ советских и восточно-немецких периодических изданий, позже и другие задания, не связанные с появлением в общественных местах, переездами и т. п. Во время бесед с теми, кто не принадлежал к числу доверенных лиц ФСИ, «Айринг V 54 999» сидел перед портьерой, скрывавшей от посторонних глаз его брата Бегоарда.
Не только чувство благодарности связывало «Айринга V 54 999» все эти годы с профессором Виндлохом, именно он в молодости впрыснул Агобарду яд гностики, мистики, юнгианизма и тому подобного, и то, что выпавший на некоторое время из нашего поля зрения Ганс называл «религиозно-психологическим кружком», стало для Агобарда, пожалуй, единственной забавой во внеслужебное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119