(Кстати, вы заметили, что антропоморфизма мне почти удалось избежать – я все-таки не написал «переползали».) И знаете, что я на ней увидел? Точку! Прямо посередине видимой поверхности Кавэльпо. Большую, широкую, черную. Куб оказался не кубом, а гигантской игральной костью. Точка: одно очко, ЕДИНИЦА. Кто же выбросил нам ЕДИНИЦУ?
– Нет, я новое стихотворение сочинил, – сказал бергассессор, – вот какое:
Паду я оземь
уже сейчас,
вкусивши боли
в последний час.
– Тогда уж лучше так, – предложил я:
Уйду я в осень,
ожесточась,
вкусивши соли
и помочась.
– Нет, так не хорошо, – возразил он. – Тогда так:
Сломался ножик,
уже сточась,
вкусивши воли
в последний раз.
– Это есть наш последний… – вдруг вспомнил я.
– Что это значит?
– Ничего. Так раньше говорили.
Он был уже близок к тому, чтобы окончательно стать сломанным ножиком. Туман спиралями подбирается к Св. Гефионе. Скоро он дойдет до нас. Может быть, он будет теплым? Я уже забыл, что такое тепло. Но, насколько я успел узнать эти края, туман скорее всего окажется холоднее того воздуха, которым мы дышали до сих пор. Куб надвигается на остров. Вода стекает с него медленно, как мед каких-нибудь гигантских допотопных пчел. ЕДИНИЦА пропала. Показалась ПЯТЕРКА, потом ТРОЙКА.
Кеннинг о небытии: «Игральная кость Божия». Хотя Он в кости не играл. Или?…
Прощайте все. Судьба нас разлучила…
И никто никогда так и не узнает, почему у графа Арведа Кейзерлинга внезапно прошла зубная боль, когда он сшиб ногой чугунный канделябр. И почему «дробь» называется «дробью», тоже.
…Так было суждено. Подп.: Кадон. Бывший бог.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33