ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Саакашвили налил ячменного кофе из двухлитрового танкистского термоса.
— У вас есть связь с генералом? — спросил Даниель, сделав первый глоток.
— Старик не любит пустой болтовни, — ответил Кос.
— Ты давно его знаешь?
— Когда мы с Густликом прибыли в часть на Оку, он был уже командиром.
— А телеграфистку?
— Ее раньше. С ней мы в одном эшелоне ехали из Сибири.
— Хороша…
— Местами… Мне нравится тайга, особенно кедры.
— Я о твоей девушке, о Лидке.
— Почему ты решил, что она моя? — улыбнулся Янек.
Слова Даниеля ему польстили. Пусть и не в точку попали, но были они чем-то приятны, как благодарность в приказе.
— Я же не слепой, — ответил тот, жуя бутерброд. — Видел, как она на тебя смотрит. Влюбленную дивчину я за километр узнаю.
— А ты лучше поменьше поглядывай в ее сторону, — задиристо посоветовал Саакашвили. — Так не так, а Лидка в нашем экипаже на любого может рассчитывать, как на брата.
Лажевский вдруг посерьезнел и, внимательно взглянув на грузина, коротко произнес:
— Хорошо.
Разговор прервался. Чтобы нарушить как-то молчание, Густлик спросил:
— А почему тебя кличут Магнето?
— Прозвище. Завожусь с пол-оборота.
Черешняк поднялся и с куском хлеба в руках направился в сторону пастуха, который так и сидел на прежнем месте, не меняя позы.
— Лихо твои ездят, — похвалил Саакашвили, стремясь сгладить впечатление от своих слишком резких слов. — Не поспеешь за ними.
— Тех, что медленно ездили, пули догнали.
Они внимательно присматривались друг к другу — три часа в совместной операции стоят трех месяцев знакомства.
Вернулся Черешняк; подхорунжий ухмыльнулся:
— То из-за банки консервов ты, как тигр, дерешься, а то не только меня угощаешь, но и фрицу подносишь, — показал он на хлеб с консервами.
— Одно дело, когда хотят силой взять, другое дело — самому дать, — ответил Томаш, кивнув на немца. — На Висле заступом его прибил бы, а здесь — подам хлеба, пусть лопает.
— А может, здесь, на Одре, он и сам твоего не захочет. — Густлик попытался сбить с толку заряжающего.
— Взял же, однако, — серьезно ответил Томаш. — А мы долго задерживаться здесь не станем. Вот посадим Гитлера в клетку — и сразу оглобли назад, на Вислу.
Беседа становилась все ленивее, и под охраной разведчиков Лажевского танкисты позволили себе минут сто с небольшим вздремнуть.
Проснулись они от холода. Силуэты мотоциклов и танков, укрытых ветвями маскировки, различались еще четко, но в углублениях карьера уже сгущался мрак. На фоне склона, рыжевшего в свете заката, темнела звезда над свежей солдатской могилой. Возле переднего танка поручник Козуб собрал командиров и механиков на инструктаж.
— На каждом перекрестке сверять маршрут по карте. Лучше постоять полминуты, чем заблудиться. Ночью с дороги сбиться нетрудно.
Намечали возможные варианты маршрутов, отмечали ориентиры, когда со стороны стада коров к ним приблизился старик пастух, снял шляпу с обтрепанными полями и, опираясь на кнутовище, проговорил, не поднимая головы, но отчетливо и громко:
— Я могу показать дорогу.
С минуту стояла тишина. Никто ему не отвечал. Козуб не спешил воспользоваться этим предложением. Немец почувствовал настороженность и недоверие, однако сделал еще шаг вперед и, подняв выцветшие на солнце глаза, стал объяснять, стараясь подбирать слова попроще:
— Один сын в Польше. — Он начертил кнутовищем на песке крест. — Второй на Крите, третий и четвертый в Сталинграде. — Рукоять кнута заключила в прямоугольник это кладбище из четырех крестов. — Я могу показать дорогу, — повторил он.
Козуб кивнул головой, подхорунжий Лажевский взял пастуха под руку, подвел к переднему мотоциклу и, усаживая сзади себя на сиденье, произнес:
— В Крейцбург.
Заработал первый включенный мотор. Немец поднял кнут и указал вперед. Разведотряд стал подниматься по склону. Машины, выбираясь из карьера, с минуту вырисовывались на фоне неба, затянутого дымом войны, а потом проваливались за линию горизонта и двигались, похожие на темные шапки переплетенных кустов.
Вечерело. Двигались сквозь сумрак, сквозь то странное смешение света и тьмы, когда предметы теряют свои очертания, становятся неузнаваемыми, хотя дорога еще ясно различима и можно двигаться на полной скорости. Козуб, как видно, не впервые пользовался этим и еще до наступления темноты вывел отряд к опушке леса.
Лес оказался неспокойным. В нем располагались какие-то войска. Чьи-то танковые колонны меняли позиции, тягачи тащили по просекам орудия. Однако это движение, которое при свете дня неизбежно привело бы к столкновению, сейчас, в темноте, лишь маскировало продвижение их отряда.
Налетели самолеты, сбросили где-то впереди, неподалеку, десятка два бомб, чем вызвали, на руку танкистам, еще большую суматоху и неразбериху. Передовой отряд просачивался все дальше на запад. Дозорный мотоциклист на полной скорости мчался впереди по лесной дороге от укрытия к укрытию, исчезая на мгновение где-нибудь в тени, высматривая путь, чтобы потом снова рвануться вперед. Выскочил на пригорок. Впереди открылся вид на объятые пламенем строения, вокруг которых суетились солдаты, пытаясь потушить пожар водой из ведер.
Пастух, сидевший на заднем сиденье, подал Лажевскому знак поворачивать обратно. Мотоцикл крутнулся на месте и скользнул в боковую просеку. Пулеметчик из коляски, сигналя фонариком, подал знак напарнику, который, укрыв мотоцикл в кустах, выставил регулировщика.
Боец указывал направление движения танкам; те, роя глубокие колеи, разворачивались. Отблески пожара скользили по броне с кормы на левый борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279
— У вас есть связь с генералом? — спросил Даниель, сделав первый глоток.
— Старик не любит пустой болтовни, — ответил Кос.
— Ты давно его знаешь?
— Когда мы с Густликом прибыли в часть на Оку, он был уже командиром.
— А телеграфистку?
— Ее раньше. С ней мы в одном эшелоне ехали из Сибири.
— Хороша…
— Местами… Мне нравится тайга, особенно кедры.
— Я о твоей девушке, о Лидке.
— Почему ты решил, что она моя? — улыбнулся Янек.
Слова Даниеля ему польстили. Пусть и не в точку попали, но были они чем-то приятны, как благодарность в приказе.
— Я же не слепой, — ответил тот, жуя бутерброд. — Видел, как она на тебя смотрит. Влюбленную дивчину я за километр узнаю.
— А ты лучше поменьше поглядывай в ее сторону, — задиристо посоветовал Саакашвили. — Так не так, а Лидка в нашем экипаже на любого может рассчитывать, как на брата.
Лажевский вдруг посерьезнел и, внимательно взглянув на грузина, коротко произнес:
— Хорошо.
Разговор прервался. Чтобы нарушить как-то молчание, Густлик спросил:
— А почему тебя кличут Магнето?
— Прозвище. Завожусь с пол-оборота.
Черешняк поднялся и с куском хлеба в руках направился в сторону пастуха, который так и сидел на прежнем месте, не меняя позы.
— Лихо твои ездят, — похвалил Саакашвили, стремясь сгладить впечатление от своих слишком резких слов. — Не поспеешь за ними.
— Тех, что медленно ездили, пули догнали.
Они внимательно присматривались друг к другу — три часа в совместной операции стоят трех месяцев знакомства.
Вернулся Черешняк; подхорунжий ухмыльнулся:
— То из-за банки консервов ты, как тигр, дерешься, а то не только меня угощаешь, но и фрицу подносишь, — показал он на хлеб с консервами.
— Одно дело, когда хотят силой взять, другое дело — самому дать, — ответил Томаш, кивнув на немца. — На Висле заступом его прибил бы, а здесь — подам хлеба, пусть лопает.
— А может, здесь, на Одре, он и сам твоего не захочет. — Густлик попытался сбить с толку заряжающего.
— Взял же, однако, — серьезно ответил Томаш. — А мы долго задерживаться здесь не станем. Вот посадим Гитлера в клетку — и сразу оглобли назад, на Вислу.
Беседа становилась все ленивее, и под охраной разведчиков Лажевского танкисты позволили себе минут сто с небольшим вздремнуть.
Проснулись они от холода. Силуэты мотоциклов и танков, укрытых ветвями маскировки, различались еще четко, но в углублениях карьера уже сгущался мрак. На фоне склона, рыжевшего в свете заката, темнела звезда над свежей солдатской могилой. Возле переднего танка поручник Козуб собрал командиров и механиков на инструктаж.
— На каждом перекрестке сверять маршрут по карте. Лучше постоять полминуты, чем заблудиться. Ночью с дороги сбиться нетрудно.
Намечали возможные варианты маршрутов, отмечали ориентиры, когда со стороны стада коров к ним приблизился старик пастух, снял шляпу с обтрепанными полями и, опираясь на кнутовище, проговорил, не поднимая головы, но отчетливо и громко:
— Я могу показать дорогу.
С минуту стояла тишина. Никто ему не отвечал. Козуб не спешил воспользоваться этим предложением. Немец почувствовал настороженность и недоверие, однако сделал еще шаг вперед и, подняв выцветшие на солнце глаза, стал объяснять, стараясь подбирать слова попроще:
— Один сын в Польше. — Он начертил кнутовищем на песке крест. — Второй на Крите, третий и четвертый в Сталинграде. — Рукоять кнута заключила в прямоугольник это кладбище из четырех крестов. — Я могу показать дорогу, — повторил он.
Козуб кивнул головой, подхорунжий Лажевский взял пастуха под руку, подвел к переднему мотоциклу и, усаживая сзади себя на сиденье, произнес:
— В Крейцбург.
Заработал первый включенный мотор. Немец поднял кнут и указал вперед. Разведотряд стал подниматься по склону. Машины, выбираясь из карьера, с минуту вырисовывались на фоне неба, затянутого дымом войны, а потом проваливались за линию горизонта и двигались, похожие на темные шапки переплетенных кустов.
Вечерело. Двигались сквозь сумрак, сквозь то странное смешение света и тьмы, когда предметы теряют свои очертания, становятся неузнаваемыми, хотя дорога еще ясно различима и можно двигаться на полной скорости. Козуб, как видно, не впервые пользовался этим и еще до наступления темноты вывел отряд к опушке леса.
Лес оказался неспокойным. В нем располагались какие-то войска. Чьи-то танковые колонны меняли позиции, тягачи тащили по просекам орудия. Однако это движение, которое при свете дня неизбежно привело бы к столкновению, сейчас, в темноте, лишь маскировало продвижение их отряда.
Налетели самолеты, сбросили где-то впереди, неподалеку, десятка два бомб, чем вызвали, на руку танкистам, еще большую суматоху и неразбериху. Передовой отряд просачивался все дальше на запад. Дозорный мотоциклист на полной скорости мчался впереди по лесной дороге от укрытия к укрытию, исчезая на мгновение где-нибудь в тени, высматривая путь, чтобы потом снова рвануться вперед. Выскочил на пригорок. Впереди открылся вид на объятые пламенем строения, вокруг которых суетились солдаты, пытаясь потушить пожар водой из ведер.
Пастух, сидевший на заднем сиденье, подал Лажевскому знак поворачивать обратно. Мотоцикл крутнулся на месте и скользнул в боковую просеку. Пулеметчик из коляски, сигналя фонариком, подал знак напарнику, который, укрыв мотоцикл в кустах, выставил регулировщика.
Боец указывал направление движения танкам; те, роя глубокие колеи, разворачивались. Отблески пожара скользили по броне с кормы на левый борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279