ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он поднял руки, увидев направленное на него острие багра.
— Обер-ефрейтор Кугель, — испуганно отрекомендовался он.
— Ты взят в плен, — сказал Елень. — Не надо было снизу подглядывать, тогда мыло не попало бы тебе в глаза.
— Яволь, герр… Но я не знаю этой формы…
— Марш! — Елень выгнал его на палубу. — Я тебе покажу, что это за форма. Кругом! Смирно!
Немец послушно повернулся кругом и встал по стойке «смирно», а Густлик за его спиной быстро надевал гимнастерку и натягивал брюки, изучая взглядом металлические ступеньки на стене шлюза и соображая, как отсюда выбраться. Сокрушенно подумал: как же рассказывать этот эпизод? Опустить намыливание и ополаскивание? Тогда почему, спросят, этот Кугель не высидел под палубой и обнаружил свое пребывание криком?
У входа в сени, у самого стола, за которым обедали, сидели в нижнем белье вымывшиеся Янек с Григорием. Они чистили и проверяли оружие, набивали магазины автоматов.
— Трудная мелодия. Напой еще раз, — попросил Кос.
Саакашвили повернул голову и тихо запел:
— Картвело тхели…
Янек подпевал ему, стараясь правильно произносить слова.
— Слова трудные.
— Ты думаешь, для меня польские легче? Пшепрашам, попроше, пшиноше… Трудные, но красивые. Твои — как свист сабли, рассекающей воздух, мои — как крик орла в горах.
— Ну наконец-то! — смеясь, Янек схватил его за плечи. — Ты опять прежний Саакашвили, а не выжатый лимон.
— Посмотри, — сказал Григорий, показывая во двор.
По дорожке вокруг клумбы шел немец в мундире, без ремня, и в поднятых руках нес мокрые брюки и куртки. За ним шагал Густлик с багром в правой и двумя фаустпатронами в левой руке.
— Не было шестого, а он есть, — торжественно объявил он. — Не искал — сам нашелся.
— Где он был?
— Закрылся в складе на барже. Там гора боеприпасов и этого добра. — Он положил на стол «трофеи».
— Теперь нам и танк не страшен, — успокоился Янек.
— Может, провинился, и обер-лейтенант посадил его под арест? — добавил Елень.
— Почему не в подвал?
— Не знаю. — Он повел плечами, кончая развешивать на веслах выстиранную одежду, которую подавал ему пленный. — Но если его спросить, он скажет. Опусти руки, — жестом показал ему Елень и начал представлять Косу: — Обер-ефрейтор…
— Обер-ефрейтор Кугель, — быстро добавил тот. — Я из подрывной команды «Хохвассер».
Кос встал и, не выпуская из рук автомата, в который вставлял магазин, подошел к пленному, всматриваясь в его отекшее лицо и выцветшие глаза, за очками в деревянной оправе. Во взгляде сержанта было столько презрения, что обер-ефрейтор отступил на шаг и ударился о ручку весла.
— Янек… — Густлик легко толкнул командира. — Ты его знаешь?
— Нет.
— Так почему ты на него так смотришь?
— Глупый Кугель застрелил пуделя. Понимаешь, этот Кугель мужского рода. Этот шкуродер застрелил собаку.
— Не застрелил, — по-польски ответил пленный. — Не застрелил, ошибка, — повторил с твердым акцентом, но правильно. — По-немецки это значит «сделать ошибку», так же как по-польски «быка стшелич».
— По-польски говорит? — удивился Елень.
— Поляк? — не смягчая взгляда, спросил Кос.
— Немец, — запротестовал тот.
— Почему ты знаешь польский язык?
— Я из Шнайдемюля, по-польски этот город называется Пила, я там был в зингферайн.
— В хоре, — подсказал Густлик.
— Да, в хоре, а в нем была одна девушка. Думал, она станет моей женой, а она не хотела говорить по-немецки.
— Что означает эта надпись? Что за ошибка? Почему ты спрятался на барже?
— Не спрятался.
— Его там заперли, — сказал Елень.
— Они посадили меня под арест, потому что я говорил: не надо взрывать шлюз и уничтожать город.
— Кто должен был взорвать шлюз?
— Наша подрывная команда «Хохвассер».
— Зачем?
— Здесь озеро, — показал вверх рукой, а потом опустил ее. — Шлюз держит воду, а внизу — у канала Ритцен. Когда противник войдет в город, тогда команда затопит его и не пустит противника дальше. Гитлер сказал: «Любой ценой удержаться на Одере».
— А ты бы хотел пустить воду? — спросил Елень.
— Найн, — подумав, ответил немец. — Гитлер капут, но Германия, люди нихт капут. В Ритцене мой дом и розы. Четыреста роз. «Хохвассер» уничтожит розы, все уничтожит и ничего не изменит: война проиграна… — Немец говорил это с истинной болью в голосе. Потом замолчал и стоял с опущенной головой. Как всегда, в минуты тишины еще отчетливее слышно было артиллерийскую канонаду. — Я говорю… Герр обер-лейтенант, никто сюда больше не придет. Достаточно перерубить провода — и город будет спасен. Теперь, когда нет нацистов, шлюз останется и розы тоже останутся…
Немец стоял в сенях лицом к двери. Лучи заходящего солнца отражались в стеклах очков и освещали его лицо. Танкисты, внимательно слушая, неподвижно стояли перед ним. В том, что говорил Кугель, была какая-то правда, которая заставляла их забыть о войне и думать о том, как спасти город и розы…
Слова пленного прервал резкий металлический удар колотушки у ворот: один удар, пауза и еще три удара.
Ситуация изменилась мгновенно. Янек и Саакашвили моментально связали обер-ефрейтора и заткнули ему рот кляпом. Густлик надел немецкую куртку, пояс и шлем.
— Присматривай за ним, — приказал Кос грузину, а сам с Еленем, схватив оружие, побежал к воротам.
Стук раздался снова.
— Подожди! — крикнул Елень и, надвинув шлем на глаза, выглянул в окошко в стене.
На другой стороне стоял солдат с сумкой на груди. Ствол автомата торчал за плечом.
— Пакет. — Связной протянул конверт и книгу для расписки. — Повар отдал богу душу, — сообщил он.
— Да, мы видели, — по-немецки ответил Густлик.
Связной сел на велосипед и укатил, а Елень закрыл окошко и задвинул засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279
— Обер-ефрейтор Кугель, — испуганно отрекомендовался он.
— Ты взят в плен, — сказал Елень. — Не надо было снизу подглядывать, тогда мыло не попало бы тебе в глаза.
— Яволь, герр… Но я не знаю этой формы…
— Марш! — Елень выгнал его на палубу. — Я тебе покажу, что это за форма. Кругом! Смирно!
Немец послушно повернулся кругом и встал по стойке «смирно», а Густлик за его спиной быстро надевал гимнастерку и натягивал брюки, изучая взглядом металлические ступеньки на стене шлюза и соображая, как отсюда выбраться. Сокрушенно подумал: как же рассказывать этот эпизод? Опустить намыливание и ополаскивание? Тогда почему, спросят, этот Кугель не высидел под палубой и обнаружил свое пребывание криком?
У входа в сени, у самого стола, за которым обедали, сидели в нижнем белье вымывшиеся Янек с Григорием. Они чистили и проверяли оружие, набивали магазины автоматов.
— Трудная мелодия. Напой еще раз, — попросил Кос.
Саакашвили повернул голову и тихо запел:
— Картвело тхели…
Янек подпевал ему, стараясь правильно произносить слова.
— Слова трудные.
— Ты думаешь, для меня польские легче? Пшепрашам, попроше, пшиноше… Трудные, но красивые. Твои — как свист сабли, рассекающей воздух, мои — как крик орла в горах.
— Ну наконец-то! — смеясь, Янек схватил его за плечи. — Ты опять прежний Саакашвили, а не выжатый лимон.
— Посмотри, — сказал Григорий, показывая во двор.
По дорожке вокруг клумбы шел немец в мундире, без ремня, и в поднятых руках нес мокрые брюки и куртки. За ним шагал Густлик с багром в правой и двумя фаустпатронами в левой руке.
— Не было шестого, а он есть, — торжественно объявил он. — Не искал — сам нашелся.
— Где он был?
— Закрылся в складе на барже. Там гора боеприпасов и этого добра. — Он положил на стол «трофеи».
— Теперь нам и танк не страшен, — успокоился Янек.
— Может, провинился, и обер-лейтенант посадил его под арест? — добавил Елень.
— Почему не в подвал?
— Не знаю. — Он повел плечами, кончая развешивать на веслах выстиранную одежду, которую подавал ему пленный. — Но если его спросить, он скажет. Опусти руки, — жестом показал ему Елень и начал представлять Косу: — Обер-ефрейтор…
— Обер-ефрейтор Кугель, — быстро добавил тот. — Я из подрывной команды «Хохвассер».
Кос встал и, не выпуская из рук автомата, в который вставлял магазин, подошел к пленному, всматриваясь в его отекшее лицо и выцветшие глаза, за очками в деревянной оправе. Во взгляде сержанта было столько презрения, что обер-ефрейтор отступил на шаг и ударился о ручку весла.
— Янек… — Густлик легко толкнул командира. — Ты его знаешь?
— Нет.
— Так почему ты на него так смотришь?
— Глупый Кугель застрелил пуделя. Понимаешь, этот Кугель мужского рода. Этот шкуродер застрелил собаку.
— Не застрелил, — по-польски ответил пленный. — Не застрелил, ошибка, — повторил с твердым акцентом, но правильно. — По-немецки это значит «сделать ошибку», так же как по-польски «быка стшелич».
— По-польски говорит? — удивился Елень.
— Поляк? — не смягчая взгляда, спросил Кос.
— Немец, — запротестовал тот.
— Почему ты знаешь польский язык?
— Я из Шнайдемюля, по-польски этот город называется Пила, я там был в зингферайн.
— В хоре, — подсказал Густлик.
— Да, в хоре, а в нем была одна девушка. Думал, она станет моей женой, а она не хотела говорить по-немецки.
— Что означает эта надпись? Что за ошибка? Почему ты спрятался на барже?
— Не спрятался.
— Его там заперли, — сказал Елень.
— Они посадили меня под арест, потому что я говорил: не надо взрывать шлюз и уничтожать город.
— Кто должен был взорвать шлюз?
— Наша подрывная команда «Хохвассер».
— Зачем?
— Здесь озеро, — показал вверх рукой, а потом опустил ее. — Шлюз держит воду, а внизу — у канала Ритцен. Когда противник войдет в город, тогда команда затопит его и не пустит противника дальше. Гитлер сказал: «Любой ценой удержаться на Одере».
— А ты бы хотел пустить воду? — спросил Елень.
— Найн, — подумав, ответил немец. — Гитлер капут, но Германия, люди нихт капут. В Ритцене мой дом и розы. Четыреста роз. «Хохвассер» уничтожит розы, все уничтожит и ничего не изменит: война проиграна… — Немец говорил это с истинной болью в голосе. Потом замолчал и стоял с опущенной головой. Как всегда, в минуты тишины еще отчетливее слышно было артиллерийскую канонаду. — Я говорю… Герр обер-лейтенант, никто сюда больше не придет. Достаточно перерубить провода — и город будет спасен. Теперь, когда нет нацистов, шлюз останется и розы тоже останутся…
Немец стоял в сенях лицом к двери. Лучи заходящего солнца отражались в стеклах очков и освещали его лицо. Танкисты, внимательно слушая, неподвижно стояли перед ним. В том, что говорил Кугель, была какая-то правда, которая заставляла их забыть о войне и думать о том, как спасти город и розы…
Слова пленного прервал резкий металлический удар колотушки у ворот: один удар, пауза и еще три удара.
Ситуация изменилась мгновенно. Янек и Саакашвили моментально связали обер-ефрейтора и заткнули ему рот кляпом. Густлик надел немецкую куртку, пояс и шлем.
— Присматривай за ним, — приказал Кос грузину, а сам с Еленем, схватив оружие, побежал к воротам.
Стук раздался снова.
— Подожди! — крикнул Елень и, надвинув шлем на глаза, выглянул в окошко в стене.
На другой стороне стоял солдат с сумкой на груди. Ствол автомата торчал за плечом.
— Пакет. — Связной протянул конверт и книгу для расписки. — Повар отдал богу душу, — сообщил он.
— Да, мы видели, — по-немецки ответил Густлик.
Связной сел на велосипед и укатил, а Елень закрыл окошко и задвинул засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279