Янек из-за спины отца знаками показал, чтобы она спрятала янтарное сердечко, которое на черной ленточке висело у нее на шее.
— Ой! — Девушка наморщила брови и спрятала кулон под воротник.
— Форма не платье, а солдат не елка, — буркнул Янек ей вполголоса. — Не было никакого приказа?
— Нет, только немцы где-то близко вызывают: «Херменегильде, комм».
— Запиши, — приказал Янек и, открыв двери, пригласил отца в дом.
Из-за дверей конюшни всю эту сцену наблюдал Феликс Калита. На своих кривых ногах он зашагал по направлению к часовому. Тот, увидев командира эскадрона, вытянулся по стойке «смирно». Он почувствовал себя, как муха, попавшая в паутину.
— На посту стоишь, сынок?
— Так точно, гражданин вахмистр.
— Без разрешения начальника караула чужих пропускаешь? — ласково спросил Калита и вдруг, побагровев, сразу перешел на крик: — Улан! Такому часовому, как ты, в руки громницу надо давать, а не винтовку! Пиши матери, чтобы она молилась за тебя, потому что я выпущу из твоего живота кишки и на клубок колючей проволоки из заграждения намотаю…
Янек захлопнул окно, чтобы не слышать криков вахмистра. Теперь только видно было, как, заложив руки за спину, переступая с пяток на носки, подофицер читает нотацию своему солдату.
— Хороший парень, но по-другому не умеет, — стал объяснять Янек отцу. — Мы вместе с его эскадроном участвовали в бою, а теперь торчим здесь, считаемся узлом сопротивления в системе противодесантной обороны побережья — уланы, наш танк и пушка с орудийным расчетом. Но тут тихо. Так, иногда появится дым на горизонте, тогда наши самолеты прогоняют корабль, и опять тишина. Скучно.
— А одно то, что вы стоите у моря, разве это не интересно? — улыбнулся отец. — До войны наш орел едва клювом цеплялся за Балтику, Пруссия, как ошейник, горло душила, а теперь… На весь размах крыльев…
— Что в Гданьске?
— Живет город. Предприятия начали работать, в порт прибыли корабли из Кронштадта. Тральщики очищают фарватер к косе Хель. Противолодочные катера гоняются за немецкими подводными лодками, которых на Балтике довольно много шныряет, особенно в вашем районе, между Борнхольмом и Колобжегом…
— Маруся не писала?
— Нет…
Воцарилось короткое молчание. Поняв, что Янек, видимо, тоже не получил письма, отец взял в руки лежавшую на столе книгу и, чтобы сменить тему разговора, спросил:
— Читаешь?
— Зубрю. Боевой устав, потому что я командир. А устав внутренней службы, чтобы вахмистра не злить… Ты когда вернешься?
— Через неделю, фронт в любой день может двинуться, и тогда двинемся мы следом за советскими войсками к Щецину.
— Ты нас не застанешь. Саперы уже давно на Одере, последние части армии тоже к югу двинулись, и только несколько таких крепостей, как наша, осталось тут на песке. — Он недовольно махнул рукой. — Забыли в штабе о «Рыжем».
Отец посмотрел на часы: пора было трогаться в путь. Они крепко обнялись. С минуту стояли неподвижно, а потом быстро направились к двери и вышли во двор.
У самой двери их ждал грузин с письмом в руке, а за ним Томаш с вещмешком, из которого торчало топорище.
— Я бы попросил вас, — начал Григорий, — чтобы вы Хане, той, которая с сестрой на празднике была, лично вручили. Почта плохо работает.
— А само письмо тоже написано по-грузински? — спросил Вест, взглянув на экзотические буквы на конверте.
— Ай вай ме! — Саакашвили хлопнул себя рукой по лбу, забирая обратно сложенное треугольником письмо.
— В следующий раз возьму.
Черешняк, который во время этого разговора вытащил из вещмешка небольшой, но аккуратный топорик, намереваясь переслать его под Студзянки, положил его обратно и отошел к стене.
Вахмистр уже закончил разговор с часовым, но продолжал стоять у ворот, потому что его заинтересовало что-то на шоссе, — он смотрел, заслонив глаза от солнца надвинутым на лоб козырьком фуражки.
— Гражданин поручник, — обратился Янек к отцу, — разрешите представить вам командира разведывательного эскадрона.
— Вахмистр Калита. — Кавалерист вытянулся, отдал честь, затем рукой показал на запад. — Пленные. Наши. Из офицерского концлагеря возвращаются. Пять с половиной лет, как попали в плен…
Он умолк, напряженно вглядываясь в приближающуюся группу людей в шинелях довоенного покроя. Они шли не в ногу, двое вели велосипеды, обвешанные багажом, некоторые несли в руках чемоданчики и узелки.
Когда офицеры поравнялись с воротами, все, кто стоял здесь, отдали им честь, а часовой, вопросительно посмотрев на вахмистра, вскинул винтовку на караул. Те выпрямились слегка, отвечая на приветствие, и вдруг произошло удивительное: Калита, грозный службист, сделал шаг вперед, опустил пальцы от козырька и совершенно гражданским, не военным жестом протянул руку.
— Пан ротмистр! — воскликнул он.
Шедший впереди, слегка прихрамывавший капитан с черными, тронутыми сединой волосами, который нес в руке фуражку с малиновым околышем, остановился. Он смущенно смотрел на ворота, на часового, держащего винтовку на караул, и на здоровенного детину с саблей в черных ножнах на боку, протянувшего ему руку.
Остановились и офицеры, шедшие за первым. Седоватый, все еще не понимая, в чем дело, надел фуражку, отдал честь.
— Домой возвращаемся… — начал он, понимая, что должен что-то ответить, затем замолчал и только тут узнал стоящего перед ним человека.
— Калита… Вахмистр Калита… — тихо произнес он.
Оба обнялись. Ротмистр прижал к груди своего подофицера, а затем отступил на шаг и вполголоса спросил:
— Что вы делаете в этом войске?
— Командую эскадроном. Кончаю то, что мы вместе с вами, пан ротмистр, начали первого сентября тридцать девятого под Мокрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279