И когда Джо вломился в нее тараном, она могла думать лишь о том, как в самый первый раз много лет назад увидала его пенис: ей было тринадцать лет, и вместе с подругами Нэнси и Милдред они плескались в муниципальном бассейне, темные головы торчали из воды, как плавучие караваи, сотни людей стояли или прогуливались по мокрому бетону вокруг бассейна, девочки подтягивали купальники. До этого она видела Джо лишь мельком – большой мальчик, старше ее на два класса. Он стоял у стенки, пальцы ног скрючились у самого края, и смотрел, как они плавают на спинах, а желтые ноги под водой мягко колышутся, плоские и изломанные. Он вытащил свой сморщенный ствол так, чтобы они все видели. Пошевелился и встал прямо напротив девочек.
– Кажется, он что-то потерял, – хихикнула Нэнси.
– Если ему было что терять.
– Вот сейчас и потеряет.
– Боже, какой страшный!
Он приподнял головку, направил прямо на них и начал писать. Струя разбрызгивалась в нескольких дюймах от их ног. Девочки закричали и отпрянули, все так же не сводя с него глаз, но он быстро нырнул между Соней и Нэнси, успев ткнуть рукой в промежность Сониного купальника – от неожиданности она погрузилась в воду и тут же с криком выскочила наружу.
Пирог
Наверное, это случилось, когда они остановились выпить кофе.
Его пошатывало, руки немели. Лучше бы он взял кока-колы, сказала Соня своим обычным хрипловатым голосом, там больше кофеина, а она пока сходит с детьми в туалет и приведет их в порядок. У Арти был понос, и вся машина провоняла обкаканными подгузниками, которые она меняла, встав коленями на переднее сиденье и перегнувшись над спинкой. Неизвестно что, но болезнь оказалась заразной, Флори тоже ее подхватила, у нее начинался жар. Самое неподходящее время. Хорошего в этом было только то, что дети стали вялыми и все время спали – все лучше, чем если бы они с воплями скакали по машине. Он ушел пить кофе, она с детьми следом, вымыла Арти в заляпанной раковине, вонючие подгузники запихала в крошечное мусорное ведро – туалет размером со стенной шкаф тут же заполнился вонью – она полюбовалась в зеркало на свои серые щеки, смочила кусок бумажного полотенца, который тут же расползся под струей воды; но вода была хотя бы горячей, и чувствовать эту теплую струю после холодной машины было удивительно приятно – опять что-то с обогревателем, ну почему он никогда ничего не может починить по-человечески; дети стояли на грязном полу туалета, но не плакали, и то слава богу. Надо купить им имбирного лимонада. У нее было четыре доллара, должно хватить хотя бы на имбирный лимонад для этих засранцев.
Она вышла из туалета. Джо, ссутулившись, навис над стойкой, но не расплачивался, а пил кофе и заглатывал огромными кусками треугольный кусок вишневого пирога, надеясь доесть до того, как она вернется: совсем недавно он орал во всю глотку, что у них денег еле-еле на бензин, и что надо потерпеть до того, как кончится конкурс. Вот когда они выиграют, когда получат эти призовые деньги, он купит каждому по куску мяса размером с ляжку – даже Арти, у которого во рту было всего четыре зуба. Она стояла и смотрела, как он неуклюже возится с пирогом; в животе заурчало от одной только мысли о сладкой начинке и теплой сахарной корочке. Они поссорились на глазах у всех, потому что она встала перед ним и спросила, понизив голос: нам хватит денег на бензин?
– Послушай, если я веду машину, мне нужны силы, как ты думаешь?
– А мне? Меня в расчет не берут. Считается, что я должна возиться с детьми, с твоей одеждой, со всем этим барахлом, выступать – и все это на голодный желудок. Я могу и потерпеть, правильно?
– Правильно, – подчеркнуто спокойно ответил он, давая понять, что она зашла слишком далеко. – Мисс, дайте нам, пожалуйста, еще кусок пирога, и побольше.
– Не нужен мне пирог, не нужен твой проклятый пирог, понимаешь? – Она слишком сердилась, она уже плакала. – Мне нужно человеческое отношение, а не пирог. Я не хочу, – последние слова были обращены к официантке, та пожала плечами и затолкала обратно заранее отрезанный кусок пирога – все они были одинаковыми. Посетители во всю на них таращились. Парень, судя по виду – водитель грузовика, в ковбойских сапогах и кепке, уплетал за обе щеки яичницу с ветчиной и тостами. Пахло едой.
– Хорошо, – сказала Соня. – Я передумала. Дайте пирог. – Ей было стыдно, но очень хотелось есть. Резким движением официантка достала пирог и поставила перед ней, с лязгом положила вилку, бросила салфетку, налила в стакан воды.
Соня села на табурет рядом с Джо, посадила детей на колени, придерживая обеими руками. До вилки дотянуться было нечем. Джо смотрел прямо перед собой. Она прижала Арти животом к стойке, по-прежнему держа левой рукой Флори. Первый кусочек пирога тоже достался Флори, хотя ее все равно потом вырвет. Соня ела быстро; выпила воду и направилась к дверям, когда Джо еще не успел допить свой кофе. Он тянул его из стакана и курил, очевидно, наслаждаясь теплом после холодной машины. (К тому времени все уже, наверное, произошло.)
Она сделала шаг навстречу шершавому ветру – холод, вполне подходящий для снега, дорога наверняка обледенеет – и потащила детей к машине, господи, ну и колымага. Стоянка была пуста. В машине по-прежнему воняло, но было так холодно, что ей и в голову не пришло оставить дверь открытой. Она уложила детей на заднем сиденье, накрыла одеялом и тут вспомнила об имбирном лимонаде. Через окно забегаловки она видела, что Джо все еще стоит у прилавка. Рядом с телефоном-автоматом была машина с напитками.
– Сейчас приду, – сказала она Флори и побежала обратно к закусочной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162