– Михайлов уперся взглядом в старого маршала, который сидел сгорбившись за столом. – Вы-то как в этой компании оказались?Вязов, набычив свою массивную голову, исподлобья поглядел на Михайлова. Тяжелые мешки под глазами и глубокие морщины, въевшиеся в его широкое лицо, выдавали тревожную бессонную ночь. Медленно подбирая слова, он произнес с тяжеловесной неторопливостью:– Я одно знаю, Алексей Сергеевич! Народ стал жить хуже… А людям нужна уверенность в завтрашнем дне… Знать, чем будут кормить детей… Порядок в стране нужен!Михайлов разочарованно отвел глаза в сторону.– Не ожидал от вас, Дмитрий Васильевич, – сказал он тускло. – Не ожидал… И вы надеетесь, что республики вас поддержат?– С Россией решим, а с остальными договоримся! – заявил Петров бодро, заметив, что голос у президента изменился. – Бельцин будет арестован в самое ближайшее время! – Подавшись вперед, он вкрадчиво добавил. – Алексей Сергеевич, мы всю черновую работу сделаем сами… А вы пока подлечитесь, отдохнёте… А потом, когда мы всё сделаем, вы появитесь… В белом костюме и на белом коне…Михайлов оценивающе посмотрел на него и увидел, как у вспотевшего Петрова на лбу мелко затрепыхались тоненькая ниточка артерии. Не выдержит, понял Михайлов… Не выдержит, – слаб в коленках…– Черт с вами, действуйте, – равнодушно ответил он. – Но поддерживать я вас не стану! Ничего у вас не получится… Вы преступили закон, сами сделали из себя преступников – сами и выпутывайтесь!Тучный Петров обиженно подался назад и, упрямо сжал в гузку маленький ротик.– Тогда передайте свои полномочия Линаеву, – сказал он с булящим от раздражения голосом. Достав из кармана отутюженный платок, принялся вытирать со лба мелкие капельки пота.– И этого я делать не буду! – отрезал с непреклонностью Михайлов.Вязов и Петров переглянулись и на лицах их отразилось растерянность. Вязов устало мотнул головой. Стало ясно, что обсуждать больше было нечего.– Алексей Сергеевич! – сурово произнес Петров. – В целях вашей безопасности мы должны усилить охрану санатория… До окончания чрезвычайного положения просим вас его территорию не покидать!– Пусть так! – словно щелкнув кнутом, угрюмо согласился Михайлов. Он тяжело поднялся, давая понять, что разговор окончен. Гости встали со своих мест и в траурном молчании направились к выходу. Михайлов дождался пока визитеры покинут гостиную и подошел к широкому окну. Облокотившись на острый косяк, он отодвинул край длинной шелковой шторы и стал наблюдать за тем, как гости идут к своим машинам. Ему было видно, как Петров, что-то сказал Плешакову и тот зашел в постовую будку. Потом оттуда вышли двое охранников и принялись раскатывать поперек дороги металлическую, с шипами ленту. К Михайлову подошла Нина Максимовна и тоже уставилась в тонкую щелку окна.– Что они теперь будут делать? – спросила она, тревожно прижавшись щекою к плечу супруга. – С Бельциным же у них ничего не получилось…Михайлов, не оборачиваясь, скривил презрительно рот.– Ничего! Главное, что они поняли, где их главная опасность! Значит, на свободе они его не оставят… А потом все равно ко мне прибегут… Прибегут, прибегут… Некуда им больше бежать… Поэтому освобождать Бельцина буду я… Лично! Тут уж придется ему стать посговорчивее… Потому, что такие вещи, как спасенная жизнь просто так не забывают! Спасенная жизнь – дорогой должок, за него долго благодарить надо… Очень долго!Он едко усмехнулся.Он не знал, что прилетев в Москву Петров сляжет с сердечным приступом, а оставшиеся члены самопровозглашенного Комитета будут долго и настойчиво уговаривать Линаева принять полномочия президента.
Для обитателей привилегированного дачного поселка Архангельское начинался обычный день со своими обыденными заботами и повседневными проблемами. Большинство из тех, кто в этот день находился в поселке начали вставать, – кто-то начал собираться на работу, кто-то, наоборот, находясь в отпуске, предполагал провести этот день занявшись своими домашними делами. Проще говоря, для обитателей поселка мир был наполнен теми простыми звуками, которыми наполнен каждое утро – в ванных и туалетах журчала вода, на кухнях звенели кастрюли и выставляемая на стол посуда, и только на дачах членов российской делегации, вернувшихся из Казахстана, было непривычно тихо, – приехав в поселок далеко заполночь, они ещё спали.Кожухова разбудил телефонный звонок. Он повернулся на бок и посмотрел на стоящий рядом с кроватью будильник. Стрелки показывали четверть восьмого.– Да, слушаю, – сказал он в трубку сонным голосом.Звонил дежурный из Белого дома.– Александр Васильевич, включайте телевизор! В стране – государственный переворот!– Что? – еще не проснувшись, переспросил Кожухов, – голова, тяжелая после вчерашней пирушки, перелета и короткого сна, с трудом начинала работать.– Государственный переворот, говорю, – громко повторил дежурный. – Михайлов отстранен… Вся власть у Комитета по чрезвычайной ситуации… Сейчас по телевизору будут повторять…– Понял, не ори! – Кожухов очумело помотал головой, сбрасывая остатки сна, а затем выдавил. – Оставайтесь пока все на своих местах, ждите моих распоряжений…Встав с постели, он подошел к телевизору, щелкнул выключателем и принялся натягивать брюки. По телевизору показывали балет "Лебединое озеро"."Лебединое озеро" с утра? Не к добру!" – промелькнуло у Кожухова в голове, но в этот момент картинка "Лебединым озером" исчезла и диктор неровным голосом произнес:– Передаем Заявление Советского Правительства…На экране появились сидящие за столом Линаев, Вязов, Крюков и ещё несколько членов руководства страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183