Она опускает плечи, оседает всем телом, всецело отдаваясь своей старой мечте. Ее взгляд теплеет, на губах вырисовывается улыбка, предназначенная этому несуществующему любимому ребенку. Она могла бы описать мне его во всех подробностях, но воздерживается. Мы принадлежим к разным мирам – я и этот ребенок. Мать сейчас далеко-далеко, рядом с ним. Она меня не замечает, она пестует давнюю мечту, которой так и не довелось стать реальностью.Я догадывалась об этом и потому сама подтолкнула ее к роковому признанию, но в глубине души продолжала надеяться на лучшее. Я рассказала ей самую ужасную версию в надежде, что она опровергнет мои слова, возмущенно возразит, что всегда любила нас, просто не умела выразить свою любовь, признаться в ней, что мы были замечательными детьми, что я замечательная дочь, что она гордится мною, верит в меня.– Я так рада, что ты мне все это рассказала, – говорит она, что ты догадалась о моей драме, о моей страшной пытке.Счастливая, успокоенная, мать наклоняется через стол, протягивает ко мне руки, ищет ласки, единения. Она облегченно вздыхает, улыбается. Я сняла с ее плеч непосильную ношу. Я ей больше не дочь, а подруга, лучшая подруга, сумевшая прочесть то, что камнем лежало на дне ее души, избавить от грязи, не тыча в эту самую грязь лицом.Я беру ее руки в свои и сжимаю их сильно-сильно.В тот вечер я мысленно с нею простилась.Я простилась с мамой, которую так долго ждала, о которой так долго мечтала, мечтала так сильно, что шла за ней по пятам в надежде поймать на себе ее взгляд, получить немного внимания, услышать, что она меня любит. От одного ее слова у меня бы выросли крылья, я бы повзрослела на тысячу лет, не совершила бы тысячи ошибок, тысячи смертоубийств. Я знала это. Я желала ее любви, желала изо всех сил. Так солнце обжигает кожу, так горит жаркий огонь, так вода спасает от жажды. Я требовала ее настойчиво, беспощадно. Ее любовь была для меня вопросом жизни и смерти. Я неотступно следовала за ней, надеясь, что она одарит меня взглядом, спасая тем самым саму себя.Я простилась со всеми матерьми, чей взгляд я украдкой ловила, чтобы заменить тот, единственный…Я стерла из памяти эти глаза, никогда на меня не смотревшие. Я стерла все взгляды, о которых молила, которых искала, кипя от ярости, и не находя, в порыве бешенства, отправлялась искать на стороне то, в чем она мне отказывала. Я готова была убить всех кто на меня смотрел, ведь я хотела, чтобы на меня взглянула именно она. Я искала ее взгляда, ее глаз. Другие не могли мне ее заменить. Ничто не могло заменить тот первый взгляд, каким мать смотрит на свое дитя, вдыхая в него силу, побуждая жить и любить, любить других и самого себя.Я готова была убить любого, кто смотрел на меня с любовью, только за то, что это была не она.Не она. Не мать, которую я любила больше всех на свете.Я поняла это в тот вечер.Я поняла все. Поняла откуда возникла эта злость, эта беспощадность по отношению к людям, которые пытались ко мне приблизиться, любить меня. Я не хотела их любви. Я хотела, чтобы меня любила ТЫ, только ты, ТЫ, ТЫ, ТЫ, моя мать. Ты, которая меня не любила, которая, по воле судьбы, не могла меня любить.В тот вечер я в мгновение ока оказалась одна, осталась наедине с самой собой.Мои глаза обратились внутрь меня, и прочтя эту страшную истину, сказали мне: ну вот, теперь ты все знаешь, ты все поняла. Ты дошла до самого конца истории, открыла постыдную тайну, даровала себе свободу.Ты свободна…Свободна.Она сделала тебе неслыханный подарок. Мало кто из матерей так щедро одаряет своих детей: она вернула тебе свободу. Другая на ее месте стала бы возражать, сказала бы: «Ну что ты, милая, это неправда! Я вас так любила, так любила», сделала бы все для поддержания имиджа любящей матери. А она была честна. Ей хватило смелости, легкости, отваги, чтобы бросить тебе в лицо всю правду, излить всю душу. Скажи ей спасибо. Больше тебе некого бояться. Отныне никто не помешает тебе расти!Благодари ее, превозноси ее за этот страшный подарок.И подняв бокал шампанского, ибо она была так взволнована, от такого груза избавлена, что захотела со мной чокнуться, выпить, забыться, я с наслаждением выпила за свое здоровье.
Назавтра она все позабыла.Она сама мне позвонила.Хотела поблагодарить? Поговорить со мною на равных, а не как невидящая мать с озлобленной дочерью?Отнюдь.Она позвонила, чтобы спросить:– Почему ты вчера не заплатила?– Жерар пожелал угостить нас за свой счет.– Почему? Ты что, спишь с ним?Расход-приход, расход-приход.Я даже не рассердилась. Она вдруг предстала передо мной в новом свете. Я увидела ее такой, какой никогда еще не видела: маленькой девочкой, лишенной внимания и любви, наученной преклоняться перед могуществом денег, сбережений, биржевых котировок, приемников, передающих свежие сводки, и мужчин в подтяжках, потрясающих пачками долларов и франков.Расход-приход, расход-приход – вот все, чему ее научили в этой жизни.Она повторяла твердо усвоенный урок как подобает примерной благовоспитанной ученице. Смирившись со жребием, что был ей уготован, она повторяла пройденное, не смея роптать, как прежде это делали ее мать, бабушка и все женщины, жившие до них. Ее ничто не могло выбить из колеи: порывы чувств и всплески эмоций были ей неведомы.Я ничего не сказала.Я мысленно с нею просилась.Я готова прощаться с тобой снова и снова.
Теперь я была свободна, я была вольна любить тебя, мое каменное изваяние, тебя, так сильно меня любившего.Моя свобода начиналась с тебя.Ты был первым мужчиной, которому предстояло отведать со мной этой новой радостной жизни, полной взаимных приношений и наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70