Вечером мы едем в город. Мы наводим красоту. Мы изголодались по маленьким ресторанчикам, где подают нормандский сидр, где в беседках вкушают белое вино. Л напеваю от радости, уткнувшись щекой в твою куртку, и свободной рукой переключаю передачи, когда ты легким кивком подаешь мне знак.Стоит субботний вечер. И как положено в субботу, все мужчины и женщины выбираются в город. Они выходят в свет, прилюдно целуются взасос, пожирают эскалопы с подливкой и морской язык, зажаренный на гриле, подмигивают друг другу через стол, чтобы лишний раз удостовериться в своей неотразимости, и снова погружаются в пучину любви. Я покрыла ресницы черной тушью, губы – алой помадой, щеки – бежевой пудрой. Ты надел свою любимую рубашку. Мы будем есть, пить и смеяться, посылать друг другу поцелуи над дымящимся блюдом мидий, до потери пульса мешая сидр с белым вином.Ресторан набит битком. – Остался только один столик, как раз для двоих, там, в уголке, – говорит хозяйка. Ты садишься спиной к залу, я – лицом. За соседним столиком две девушки беседуют об отношениях между полами. Я невольно улыбаюсь. Я заранее представляю себе все, что они сейчас скажут. Наклонившись к тебе, я шепчу:– Прислушайся…Ты берешь меня за руку и, читая меню, следишь за их разговором. Они проводят выходные вместе, в полном спокойствии, вдали от мужчин. Они пробежались по магазинам, посидели с книгой у камина, приняли пенные ванны, сравнили свои ночные кремы, посплетничали о мужчинах, постригли челки, подпилили ногти. Они понимают другу друга с полуслова и смеются от радости.– Лучше всего жить с женщиной, а с мужчинами только спать, – заключает одна из них и всхлипывает от смеха, уткнувшись носом в салфетку.Я тоже принимаюсь смеяться, укрывшись за книжечкой меню. Ты негодующе смотришь на меня.– Ты тоже так считаешь?– Считала…– Какая дурацкая идея! Ты меня разочаровала. У меня даже аппетит пропал.Ты бросаешь меню, и сидишь с отсутствующим видом, мрачный и злой. Я замолкаю, чтобы не доводить дело до взаимных обвинений. Мы заказываем молча. Я блуждаю взглядом по залу, натыкаюсь на одинокого мужчину. Он улыбается и пожирает меня глазами. Я улыбаюсь в ответ. Он отрывает кусок бумажной салфетки и что-то царапает. Я жду с бьющимся сердцем. Закончив писать, он поднимает свое произведение над головой, и я читаю: «Спасибо, что вы такая красивая». Я снова улыбаюсь и отвожу взгляд.Твоя тарелка усеяна шариками из хлебного мякиша. Ты теребишь вилку, кладешь ее на место, снова берешь в руку и вычерчиваешь на скатерти узор, напоминающий тюремную решетку. На моих губах застыла улыбка, предназначенная другому, и я обращаю ее к тебе, беру тебя за руку, сжимаю твою ладонь в своей. Ты, наконец, успокаиваешься, произносишь, улыбаясь:– Я сглупил…– Это уж точно.На столе появляются тарелки с дымящимися мидиями. Мы закатываем рукава, разворачиваем большие белые салфетки и запускаем пальцы в горячую подливку. Наши бокалы наполняются белым вином. Ты хочешь научить меня есть мидии, показываешь, как это лучше делать. Я не смею признаться, что уже ела их до знакомства с тобой, и делаю вид, что слушаю. Я послушно повторяю твои движения, и ты довольно киваешь. Потом, забывшись, я снова запускаю пальцы в горячую подливку, пытаюсь нащупать бело-оранжевого моллюска, чтобы схватить и растерзать его. Ты ловишь меня на месте преступления и смотришь недобрым взглядом. Я пожимаю плечами:– Мне так больше нравится, когда соус стекает с пальцев…Ты не разделяешь моей веселости. Я вздыхаю:– Перестань, прошу тебя. Почему все и всегда должно быть идеальным? Расслабься….– Да, я хочу, чтобы все и всегда было идеальным. Мы с тобой должны быть выше, чем все остальные, выше чем банальные рассуждения и жирные пальцы…– Я никогда не смогу стать идеальной… Это так невесело!– Вот увидишь, со мной у тебя получится.Одинокий мужчина не спускает с меня глаз. Он ждет, пытается поймать мой взгляд, выслеживает меня, словно пробует на язык. Я постоянно ощущаю его пристальное внимание. Он ласкает меня взглядом, томно вкушает меня. Ситуация его забавляет. Я расслабляюсь, окунаюсь в его глаза. У него чувственный рот, глаза игриво прищурены. Он тоже ест пальцами, отвратительно размахивая своими дерзкими ручищами. Он закатал рукава бирюзового свитера и измазался в подливке по самые локти. Он слизывает соус, неотрывно глядя на меня. Я краснею и отвожу глаза.Но ты уже почуял неладное и раздраженно спрашиваешь:– Тебе не нравится? Что-нибудь случилось?– Ничего…– Я вижу, что ты не такая как всегда, что ты что-то такое заметила.– Да нет же, все в порядке, правда.Я отвечаю слишком быстро, и ты резко оборачиваешься, ловишь пристальный взгляд незнакомца, вскакиваешь и гневно хватаешь меня за руку. Ты кидаешь на стол двести франков и тянешь меня к выходу. Я пытаюсь вырваться, протестую:– Мы не закончили.Ты сжимаешь меня так сильно, что сопротивляться бесполезно.Мы выходим на тротуар, ты подталкиваешь меня к машине, открываешь дверцу и буквально швыряешь меня внутрь, а сам садишься за руль и трогаешься, все так же стиснув зубы. Ты мчишься на полной скорости, не тормозя на поворотах. Мы все глубже погружаемся в черный загородный пейзаж. Деревья угрожающе склоняются над дорогой, свистя на ветру. Вдруг ты резко тормозишь, открываешь дверцу и выбрасываешь меня в ночь. Я падаю на дорогу, вскакиваю на ноги.Меня трясет от холода. Я складываю руки на груди, чтобы хоть немного согреться, вперив взгляд в задние огни твоей машины, исчезающие вдалеке. Усевшись на придорожный столбик, я проклинаю этот пронизывающий ветер и твою жестокость. Я жду. Я знаю, что ты за мной вернешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70