Моя жена не знает.
— Значит, вы умеете хранить секреты лучше, чем это делал Гарри. По крайней мере, некоторые секреты. Я знаю о клубе «Козыри» все. Или, вернее, знала.
— Ну, раз вы знаете наши секреты, то почему не раскроете свой? Чему вы улыбались?
Она покачала головой.
— Нет, Локи. И через тысячу лет не скажу.
— Ага, вы делаете успехи. Только что вы сказали — через миллион лет. Может быть, я сумею, пока не ушел отсюда, сократить этот срок до ста лет.
— Через миллион, через тысячу — все равно никогда. Когда вы едете в Ран?
— Через неделю-две после окончания занятий в школе. Вы уже будете там в это время?
— Да, примерно. Этот дом — моя собственность. Он не входит в разоренные владения Гарри. Через неделю-две я объявлю о его продаже и уеду — пусть покупатели приходят сюда в мое отсутствие.
— Стало быть, вы решили не продавать его мне?
Она вдруг переменила тон.
— А что если я пойму ваши слова всерьез?
— Ваши я принял всерьез.
— Вы — нет. Но за мной укрепилась репутация женщины, которая говорит то, что думает, хотя и не всегда в свою пользу. Если бы я предложила себя в любовницы кому-нибудь из знающих меня мужчин, это было бы воспринято очень серьезно. И я отнеслась бы к своим словам серьезно. Я не очень молода и не очень красива, но ничего другого мне, кажется, не остается.
— Но сейчас-то вы говорите в шутку, хотя и выглядите серьезной.
— Почему вы так думаете? Став любовницей кого-нибудь из знакомых мужчин, я оказалась бы в лучшем положении. Есть мужчины, которые ухаживали за мной, добивались близости и до сих пор хотят ее. Как вы знаете, кроме этого дома или денег, которые я за него выручу, меня ничего нет. Денег мне этих хватит, чтобы дать образование детям, но с чем я останусь через десять лет?
— Да, вы говорите серьезно.
— Это лучший для меня выход.
— И самый худший.
— В том смысле, что пойдет молва? Она уже идет. В Филадельфии обо мне всегда сплетничали, а когда застрелился Гарри, то сплетники взялись за дело вовсю. Женщины, не знавшие о том, что у него была любовница, решили, что любовника завела я. Впрочем, так оно и есть. Год назад я впервые в жизни завела себе любовника. Но он убежал, точно олень, как только пошли слухи, что Гарри разорился. Ну и побежал же он! И бежит до сих пор. Отправился в кругосветное путешествие. Разумеется, вместе с женой. До вас филадельфийские сплетни не доходят, а до меня доходят, даже когда они касаются меня лично. Только вот о моем испуганном фавне никто так ничего и не узнал.
— Меня всегда занимал вопрос: где встречаются люди в такой ситуации?
— Вас интересует, чьей постелью мы пользовались? — Она показала рукой наверх. — Моей. Моей собственной. Всякий раз, когда Гарри уезжал в Нью-Йорк насладиться своей любовью.
— А как же дети, прислуга?
— Когда все ложились спать. После десяти. Не знаю, как устраиваются другие женщины, а я — вот так.
— А его жена?
— Не знаю, что вам сказать. Боюсь, что поймете, о ком идет речь… У него довольно часто возникали поводы для ночных отлучек. Работа такая, если хотите.
— Он доктор?
— Не скажу.
— И у нее не возникало никаких подозрений?
— Она слишком хитрая для того, чтобы эти подозрения выказывать. Когда женщина, будучи замужем за очень богатым человеком, начинает подозревать его, то лучше ей молчать, если она не хочет идти на открытый разрыв. В данном случае жена не захотела ничем рисковать. Муж мог бы сказать ей правду, и она бы смирилась. Я не очень высокого о ней мнения. Нет у нее самолюбия. Все, чего она хочет, это — легкой, роскошной жизни. Коробку шоколада и скверный роман. Диадему, какой не было и у королевы Виктории. Ливрейных лакеев… О господи. Кажется, я проболталась.
— Я не знаю никого из тех, кто держит ливрейных лакеев.
— Знаете. Просто вам не приходилось бывать в их домах.
— Виноват.
— Вы знакомы с тремя-четырьмя людьми, у которых есть ливрейные лакеи.
— Видимо, я недостаточно хорошо их знаю.
— Это верно, но вы, вероятно, думали, что знаете. Поэтому и поступили благоразумно, решив не поселяться после войны в Филадельфии. А теперь поговорим о другом.
— Я с надеждой жду предстоящего лета.
— Вы тоже хотите изменить тему разговора?
— Нет.
— Или возвращаетесь к старой?
— Да.
— Хотите поговорить обо мне и о том, как я мстила Гарри?
— Да.
— По-моему, эту тему мы уже исчерпали. Непонятно, как получилось, что мы вообще затронули ее. Не думаю, что я доверяю вам, Локи, но вы мне нравитесь. Или, может быть, наоборот: я доверяю вам, хотя не могу сказать, что вы мне по-настоящему нравитесь.
— Жаль. А вы мне нравитесь.
— Я это вижу. Свою жену вы не любите, правда?
— Кажется, нет. Уже нет. Мы ведь давно женаты.
— Были счастливы?
— Да. Я бы сказал — счастливы.
— Смотрите не зазевайтесь теперь. Подвернется какая-нибудь хитрая молодая штучка и окрутит вас вокруг мизинца.
— Сомневаюсь. Я не люблю хитрых молодых штучек. Да и вообще хитрые женщины не по мне. Во время войны, еще молодым человеком, я достаточно их повидал. Среди них были, пожалуй, хитрейшие в мире. Из дипломатического корпуса в Вашингтоне. Для меня они чересчур хитры. Так что я поехал домой и женился на пенсильванской немке. Недурна собой. Умна. Но не хитрая. Хитрая девушка не годилась для моего… — Он чуть было не сказал «Дела», но осекся.
— Для вашего — чего?
— Ну, для жизни, для образа жизни, который я избрал себе.
— Но вы не это хотели сказать.
— Не это? Возможно.
— А что?
Он покачал головой и улыбнулся.
— Не скажу, Марта. И через тысячу лет не скажу.
— Сдаюсь.
— Покажите мне остальную часть дома.
— Можете осмотреть ее в мое отсутствие.
— Это будет не то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167