дома, в Шведской Гавани, товарищами Джорджа были сыновья священника, врача, бакалейщика, тормозного кондуктора и швейцара-негра из Биржевой гостиницы, а товарищами Пенроуза — мальчики из семей врача и бакалейщика, а также ювелира-часовщика, овдовевшего школьного учителя и троюродного брата печально известных братьев Бэнди. Были места, куда ребятам запрещалось ходить: станция железной дороги, озеро на месте каменоломни и лес к северу от города, изобиловавший змеями и предательскими ямами, наполненными водой.
Мальчики научились плавать и кататься на коньках по льду канала, драли в сарае кошек, воровали в садах сливы и вишню, пробовали курить дешевые сигары и нюхать табак, пытались совершать половой акт с дочерью бакалейщика, хулиганили в канун дня всех святых и пробовали скакать на двух пони одновременно. Джордж, ныряя на дно озера в каменоломне, разбил себе лоб и нос, а Пенроуз упал с каштана и сломал левую руку. Когда они были совсем маленькими, их наказывала шлепками по мягкому месту Аделаида, а когда подросли, наказывать стал отец с помощью багажного ремня.
Все годы обучения в начальной школе мальчики вели образ жизни, не отличавшийся от образа жизни их сверстников. Это не значило, что Авраам Локвуд стремился привить сыновьям чувство равенства с другими людьми — напротив: он хотел как можно раньше отправить их в частную школу-пансионат и так спланировать их каникулярное время, чтобы им некогда было общаться с сыновьями тормозного кондуктора, носильщика, учителя и племянником братьев Бэнди. Но он не желал, чтобы его сыновья росли этакими учеными уродцами, неженками, привыкшими цепляться за материнскую юбку. Он считал, что детей следует с раннего возраста знакомить с представителями разных социальных слоев города, чтобы, когда подойдет время и они займут отведенное им место в Деле, они никому не показались чужаками или пришельцами. Его отец, а еще больше дед располагали сведениями о каждом жителе города и поддерживали с ними деловое знакомство, так же как и он сам. Его сыновья не будут помещиками, живущими вдали от своих земель, они последуют примеру тех землевладельцев — нетитулованных дворян, которые предпочитают жить в своих поместьях и знают окрестных жителей. Словом, Джордж и Пенроуз неплохо вступали в жизнь.
Дело Авраама Локвуда ему мало докучало и почти совершенно не мешало его текущим финансовым делам. Мысль о Деле, как хороший ориентир, лишь облегчала ему принятие решений — больших и малых — относительно воспитания детей, несмотря на протесты, которые время от времени заявляла его озадаченная жена. Почти все касавшееся настоящего сыновей могло иметь отношение к будущему Делу: их образование, манеры, одежда, внешность и качества менее явные, такие, как достоинство, гордость, независимость суждений, честность, способность к самоконтролю, сдержанность и честолюбие. Как ни странно, мальчики с возрастом воспылали к отцу, неожиданно для него самого, такой сыновьей любовью, что любовь эта показалась их матери даже несколько болезненной. У нее они искали тепла и ласки, а у него — одобрения своим поступкам. Этот худой раздражительный человек, много раз отказывавший им в их просьбах, был, однако, тем позитивным фактором в их повседневной жизни, действие которого они ощущали на себе даже когда втайне нарушали его приказы. Любовь детей служила Аврааму наградой за тот интерес, который он к ним проявлял и который они, по молодости лет, воспринимали как должное, не раздумывая о причинах.
Закончив в 1887 году восьмой класс, Джордж без разговоров отправился в школу св.Варфоломея. Этот шаг, имевший для Дела его отца большое значение, потребовал тщательной подготовки. Школа, о которой идет речь, к тому времени была уже достаточно старой — она существовала около тридцати лет, и почти все выпускники ее поступили в Гарвард, Йель, Принстон, в Пенсильванский университет, в университеты Дармута, Уильямса, Виргинский или в духовные семинарии. Она находилась в ведении епископальной церкви и была расположена в восточной части штата Массачусетс. Все учащиеся, за исключением небольшой группы южан, были выходцами из штатов Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания, Мэриленд и Делавэр. Гарри Пенн Даунс и Моррис Хомстед тоже устраивали своих детей в школу св.Варфоломея, хотя сами не были ее питомцами. Это обстоятельство в какой-то мере повлияло на Авраама Локвуда, но оно не было главным при выборе учебного заведения. Главным было то, что эта школа находилась в одном из штатов Новой Англии, а также то, что ее выпускники поступали потом в солидные университеты. Авраам Локвуд уже решил, что его сыновья пойдут в Принстон, он хотел, чтобы у них были друзья также в Гарварде, в Йельском и Пенсильванском университетах. Поскольку большинство оканчивавших школу св.Варфоломея поступало в Гарвард и Йель, то возможность таких дружеских связей обеспечивалась сама собою. Авраам Локвуд постарался избежать какого-либо намека на то, что он подражает Даунсу и Хомстеду, поэтому не стал просить их о помощи при устройстве сыновей в школу св.Варфоломея, а обратился к Габриелу Бромли, заместителю ректора школы при церкви св.Троицы в Гиббсвилле, и к Джо Кэлторпу, своему однокурснику, — оба они были личными друзьями ректора школы св.Варфоломея. Авраам Локвуд предусмотрительно решил не пытаться произвести на школу впечатление своей скромной претензией на вес в обществе и не напирать на свои филадельфийские связи. В письмах к директору школы Артуру Фрэнсису Феррису и при личной встрече с ним он заявлял, что рассчитывает на зачисление сыновей в школу св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167