Несмотря
на происки наших врагов, мы поддерживаем единство и сплоченность! Перед
нами открыты широкие горизонты новых достижений! Возьмемся же дружно!
Шпалера с тоской слушал патриотическую речь комиссара. Придраться,
увы, было не к чему... Тогда он с остервенением вцепился своими мощными
вузами в лодыжку комиссара.
- Граждане! - взвыл тот. - Посмотрите на этого агента реакции! Он
желает, чтобы я высказался в политическом смысле и поэтому кусает меня
слоновьими челюстями! Отпусти! Отпусти, дурак! И Конг твой дурак! И
президент Сорвиль дурак! Не боюсь я вас... - шепотом закончил Фухе,
ужасаясь сказанному.
А Шпалера трясся от радости: неосторожные слова уже слетели с уст
комиссара при многочисленных свидетелях. Стащив челюстями комиссара со
стола, он щелкнул наручниками и поволок несчастного в контрразведку.
Конг уже давно поджидал своего агента с арестованным. Вызванные им
члены военного трибунала города, выпив все запасы начальника
контрразведки, затеяли преферанс и нетерпеливо посматривали на часы в
предвкушении веселого развлечения.
Шпалера втолкнул Фухе в кабинет и провозгласил, выплюнув жвачку:
- Вот. Говорил на президента дурак.
Конг потер руки, члены трибунала поспешили подвести итог преферанса и
расплатиться друг с другом, и началось судилище.
Против ожидания Фухе получил 15 суток не за нарушение общественного
порядка, а за оскорбление президента, да еще плюс 15 лет за разглашение
государственной тайны.
В городской тюрьме его встретил Дюмон, приятно улыбнулся и
проговорил:
- Значит, соседями будем? Правда, недолго: мне через два года на
пенсию, а ты, сокол, говорят, на пятнадцать лет к нам собрался? Ну,
милости просим, со счастливым прибытием! А тюремщиком я к тебе Алекса
приставлю, чтоб не скучал, а то, знаешь, радио у нас нет, книги газеты не
положены, девочек не держим...
- Безобразие... - возмутился Фухе. - Раньше все это позволялось...
- И сейчас позволено, - пояснил Дюмон. - Но только уголовным. А ты у
нас, гусь, политический, тебе никак нельзя.
И комиссара поместили в чистую и уютную одиночку.

2. КРЫША НАД ГОЛОВОЙ
Вечером на дежурство по политическому отделению городской тюрьмы
заступил Габриэль Алекс.
Фухе долго взывал к своему другу из-за железной двери, но безуспешно:
разговаривать с заключенными тоже не полагалось. Тогда Фухе решил объявить
голодовку. Он подпер дверь своей казенной железной кроватью, и когда Алекс
стал открывать ее, чтобы дать заключенному ужин, она не поддалась.
- И черт с тобой, - равнодушно произнес Алекс и сам слопал ужин.
Фухе с пустым желудком плюхнулся на кровать, но заснуть не смог: всю
ночь из центра города доносились какие-то взрывы, пулеметная стрельба и
скрежет гусениц. Впрочем, заключенного это мало интересовало. Под утро,
наконец, он заснул.
Разбудили его весьма грубо. Кровать, подпиравшая дверь, с визгом
отлетела к противоположной стене, а Фухе, грохоча вставными челюстями,
грюкнулся на пол.
В камеру вошли двое. При виде первого из них Фухе в ярости зачихал:
это был Конг. А вторым оказался старикашка Кальдер, преизвестнейший
генерал, который давно уже отметил свое девяностолетие.
- Вставай, гусь! - приказал Конг. - Хватит на полу валяться,
простудишься!
- Да-да, молодой человек, вставайте, - упрашивал Кальдер. -
Простудитесь, а вы нам, хе-хе, здоровеньким нужны.
Фухе встал и тупо уставился на гостей.
- Ну, вот и амнистия, - сказал Конг. - Можешь быть свободным, только
подпиши вот эту бумажку.
Конг протянул опешившему Фухе листок.
Фухе прочитал его и чуть не поперхнулся.
- Опять военный переворот? - наконец спросил он.
- Гражданский, молодой человек, гражданский, хе-хе! - возразил
Кальдер и показал на свой вполне штатский костюм, состоявший из
потрепанных джинсов и футболки.
- Быть не может! - не поверил Фухе. - Конг и Кальдер - и вдруг
гражданский переворот?
- А вы в окошечко свое, хе-хе, посмотрите, - предложил Кальдер. -
Сами убедитесь.
Фухе глянул через решетку. Действительно, все напоминало военный
переворот, но переворот все-таки был гражданский. Во дворе тюрьмы стоял
танк, на башне которого красовалась малая надпись: "Трактор"; по улице шли
молодчики с автоматами, но в шортах и кедах. Шли они строем и со знаменем
и с командиром впереди, но на знамени было написано: "Спортивная команда
имени Свободы", а командир, видимо, был тренером.
- Да, - согласился Фухе. - Но почему подписать манифест должен я?
- Когда мы свергли этого изменника Сорвиля, - объяснил Конг, - я
сразу предложил твою кандидатуру как самого популярного в народе человека.
Господин Кальдер уже стар, я чересчур жесток, а другие наши соратники
малоизвестны. Вот почему я и предложил тебя на пост главы временного
правительства вплоть до новых президентских выборов, которые мы проведем
через пару дней. Впрочем, президентом тоже будешь ты.
- Зачем же тогда нужно было сажать меня в тюрьму? - удивился Фухе.
- А это чтоб ты не отказался стать президентом, - ухмыльнулся Конг.
- А если я откажусь?
- Ну и будете сидеть здесь пятнадцать лет, хе-хе, и пятнадцать суток,
- вмешался Кальдер.
Фухе хоть и не очень понимал, что кругом происходит, но он понял
одно: его опять ставят под удар. Если переворот провалится, полетит не
чья-то голова, а его. Если же переворот будет удачным, его сделают
послушной марионеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14