— Он может поднять песчаную бурю, — сказал Скотт. — А это нас задержит. Поэтому давайте-ка лучше двигаться. Если удастся, ночью доберемся до эскарпа, — сказал он Куотермейну и стал убирать маскировочные сети с грузовиков. Сэм снял пулеметы со станин и засунул их, не разряжая, под веревки тента. 6 В темноте нельзя было различить очертаний эскарпа: по одну сторону его высилась какая-то тень — вот и все, что было заметно. А где-то впереди, в сухой долине, вади Сухие долины, встречающиеся в пустынях Аравии и Северной Африки, протяженностью порой в несколько сот километров.

, на изогнутых железных палках ржавели переплетенные ряды колючей проволоки.— За проволоку не ходите, — предупредил Скотт Бентинка. — А лучше вообще не трогайтесь с места.— Это почему? В чем дело?— Да ни в чем. За колючей проволокой минное поле, и никто не знает его границ. А меньше всего тот, кто его минировал.Скотт сказал это таким странным тоном, что Бентинк сразу заинтересовался. Он спросил, кто минировал это поле.— Ваш приятель Черч, — разъяснил ему Куотермейн, так как Скотт ничего не ответил. — Любимое минное поле самого генерала Черча.Скотт ждал, отзовется ли в двадцатилетней душе офицера его величества, летчика Бентинка, неясное эхо того, что здесь прозвучало.— Это тут был убит муж Люси Пикеринг?— Пикеринг и многие другие, — сказал ему Куотермейн. — Двадцать два человека, в пятистах метрах от вади.— Правда, что Пикеринг разгуливал с флейтой за поясом?— С флейтой? — переспросил Скотт, а потом рявкнул: — Ага, теперь это уже стало флейтой! Раньше говорили, что с губной гармошкой.— Как же Пикеринг мог допустить такую ошибку?— Какую ошибку?— Разве он не сам забрел на это минное поле? — Бентинк с наслаждением жевал дымящееся жаркое, которое приготовил Сэм, и тут же добавил, чтобы сделать ему приятное: — Вы, греки, здорово умеете приготовить любую дрянь.— Я еврей, а не грек, — поправил его Сэм, не желая получать незаслуженный комплимент. — И Пикеринг не сам забрел на минное поле, а его туда загнали.— Хватит, — сказал Скотт.— Пусть знает правду, — настаивал Сэм.— Перестань, Сэм. Замолчи.Они не думали больше о Пикеринге, пока не попили чаю. Скотт сказал, что, когда стемнеет, он перейдет через проволочное заграждение. Остальные могут его сопровождать, но точно по его следам, не то угодят на мины. Атыя заявил, что он остается.Миновав заграждения, Скотт повел их по твердой и скользкой дорожке вдоль откоса эскарпа.Они вышли в горловину вади, перегороженную рядами колючей проволоки. Когда склоны долины расступились, Скотт со своими спутниками, оказался над небольшим высохшим водоемом, поросшим душистыми кустиками тамариска и солончаковых трав, чуть отдающих приятной затхлостью во влажном ночном воздухе.— Вон бочки со смолой, — сказал Скотт, показывая на темное пятно внизу. — Обождите здесь, я найду проходы. Впрочем, вы, Куорти, можете пойти со мной.— Да нет, я лучше подожду, — сказал ему Куотермейн. — Зачем же идти дальше…Скотт пошел вперед, и Сэм последовал за ним.— А он знает дорогу? — спросил Бентинк.— Пойдет по воронкам от взрывов.— Зачем они туда пошли? — снова спросил Бентинк, уставший от темноты, от ожидания, уставший от тоски, которая охватила их всех.— Да просто так. Хотят поглядеть на это место, вот и все.— Почему?— Ну вас, заткнитесь, — спокойно отрезал Куотермейн.— Простите… — смешался Бентинк.— Пожалуйста, — сказал Куотермейн, и хотя на него тоже напала тоска, она была не такой острой, как у других — скорее покорность судьбе, чем отчаяние. — Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, что здесь произошло?— Знаю только, что Пикеринг тут попался.— Черч одурел со страху в прошлом году там, у эскарпа, — рассказал ему Куотермейн. — А Пикеринг тут нарвался на мины. Бочки со смолой стали его могилой.Бентинк молчал.— Вы полетите домой завтра или послезавтра, — продолжал Куотермейн.— Слава тебе господи, да, — сказал Бентинк. — Я не приспособлен к такой жизни — для меня она слишком неподвижна и опасна.Куотермейн кивнул:— Наверно, так оно и есть. Но когда вы вернетесь, вы можете оказать Скотту услугу. Если, конечно, захотите.— За что же это я должен оказывать ему услуги?Куотермейн опустился на откос эскарпа и спросил:— Как относится к Скотту генерал Уоррен? Да и что они все о нем думают, если на то пошло? Вы наверняка слышали, что о нем говорят.— О Скотте?— Да.— Вы знаете, нет. Они просто называют его имя «Скотт» так же, как это делаете вы, словно одним его именем все уже сказано. Не знаю, как насчет Черча, ко думаю, что генерал Уоррен разрешил мне участвовать в этой вылазке только потому, что верил, будто я у вашего Скотта как у Христа за пазухой. Он не отдал бы в руки дураку своего новенького с иголочки зятя.— Понятно. А что вы слышали еще?— Говорят, что у Люси Пикеринг с ним что-то есть. Люси, конечно, может завести роман с любым идиотом в Каире, это ее право, но единственный человек, с кем у нее есть какие-то отношения, — это Скотт; так, по крайней мере, говорят. Моя жена, в частности. Они и на мою свадьбу явились вместе.— Это никого не касается, — сказал Куотермейн с неожиданной завистью. — Я вам говорю совсем не о том: Скотту нужен друг, близкий к Уоррену, и вы для этого человек подходящий. — Теперь Куотермейн уже не поучал, он приказывал.— Я? А какое, черт бы его подрал, Скотт имеет ко мне отношение?— Зря вы так ершитесь. Это у него такая манера разговаривать.— А я и не думаю ершиться.— До этой самой истории в Джало Скотти не был таким бирюком. Не было у него и теперешней подозрительности. Он, правда, не говорун, но зато человек незаурядный, ему это простительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58