Тут он увидел, что вереница машин тянется еще на четверть мили. Это были большие тяжелые машины с шоферами-австралийцами; они стояли, тесно сбившись, в хвост одна другой. Некоторые шоферы сошли с машин и беседовали, другие хлопотали у себя в кузове около примусов, торопясь вскипятить чай. Попадавшиеся кое-где греческие грузовики были столетней давности, и люди на них сидели, взгромоздившись на горы узлов и всяческого скарба. Они молчали; у женщин лица были закрыты шалями. Дети, подавленные всем происходящим, сидели смирно, завернувшись в одеяла.
Дойдя до головы колонны, Квейль увидел причину затора. Это был тяжелый четырехосный грузовик английских воздушных сил. Задняя половина кузова — на двух осях — оторвалась и опрокинулась на дорогу. Рядом завяз в грязи грузовик меньших размеров. Какой-то чин военной полиции, на мотоцикле, с белой повязкой на рукаве, объяснял группе австралийцев, что надо делать. Квейль остановился и молча стал смотреть, как они подталкивали маленький грузовик, чтобы поставить его впереди большого. Но машина только уходила еще глубже в грязь.
— Что вы хотите сделать? — спросил Квейль полицейского.
— Поставить этот грузовик вперед и оттащить развалившуюся машину в сторону. А он увяз.
Они опять стали толкать грузовик; шофер дал полный газ. Толстые резиновые шины забуксовали; но вдруг они уперлись в грунт и обдали Квейля и остальных грязью; грузовик закачался, задел крылом за сломанную машину и сорвал крыло, но сдвинулся с места и прошел вперед. Солдаты поспешно привязали к нему сломанную машину проволочным тросом. Шофер ее сел в кабину — рулить. Австралийцы стали толкать ее сзади, понемногу сдвинули, и маленький грузовик оттащил сломанную машину с дороги. Квейль пошел обратно, навстречу медленно двигающейся вперед колонне. Начало ее представляло узкую вытянутую линию с большими промежутками между машинами, но дальше машины опять шли, сбившись в группы; после непродолжительной ходьбы он увидел свой грузовик. Квейль взобрался в кабину. Елены там не было.
— Она пересела на греческую санитарную машину, — объяснил Макферсон.
В это время кто-то стал дубасить по задку кабины. Макферсон остановил машину. Послышались крики.
— Бомбардировщики, — сказал Макферсон и выскочил. Из других машин тоже выскакивали люди и бежали в поле. Квейль на бегу поглядел вверх. Он услышал знакомый гул; самолеты выходили из-за тянувшихся впереди невысоких гор, из сияния утреннего солнца.
— Времени не теряют, — крикнул ему один из австралийцев.
Квейль всюду искал глазами Елену. Когда шесть бомбардировщиков пролетели вдоль дороги на высоте около тысячи футов и сбросили первые бомбы, он лег. Он почувствовал судороги земли под собою, услыхал воющий свист и слившийся в одно грохот первой порции стофунтовок, упавших по другую сторону дороги, и затем уходящий вверх рев удаляющихся самолетов. Квейль поднялся и снова стал оглядываться, ища Елену. Он надеялся, что она не побежит на ту сторону дороги.
— Промазали! — заметил австралиец.
Колонна не пострадала. Только у некоторых машин брезентовый верх был прорван осколками. Квейль направился к греческим санитарным автомобилям. Он нашел Елену в первом же из них.
— Где ты была? — спросил Квейль. Он был зол на нее.
— Здесь. Эти ведь не могут бежать. Посмотри на них, Джон.
— Ну их к черту! К чему это геройство? Ты их не спасешь тем, что останешься здесь.
— Но ведь они не могут бежать, как другие.
— Тем хуже.
— Не сердись, — сказала она.
— Я не хочу, чтобы ты торчала здесь и тебя убило бомбой.
— Они такие жалкие. Врача нет. Взгляни на них.
Он увидел шесть носилок и засохшую кровь на полу и услыхал ее запах. Двое раненых глядели на него. Лица у них были черные. У одного гноились глаза. У другого была забинтована голова. На остальных носилках виднелись изможденные тени, а дальше — лицо шофера, который, обернувшись, смотрел на них.
— Все равно, — сказал Квейль. — Ты ничем не можешь помочь.
— Некоторым я могу помочь, перебинтовать их. А вон тот умер.
Она указала на последнего в ряду.
— Ты просто упрямишься. Наш грузовик пойдет за вашим.
— Не сердись, Джон.
— Я не сержусь. Мы поедем за вами.
Квейль чувствовал, что сердится на нее, чуть не ревнует ее, сам не зная почему. Он влез в кабину к Макферсону, который потихоньку что-то насвистывал. Макферсон улыбнулся ему.
— Нашли ее? — спросил он.
— Да, — ответил Квейль.
— Очень красивая девушка.
И он опять улыбнулся.
Квейль посмотрел на него и мысленно рассмеялся.
— Что скажут ваши, когда узнают, что вы женитесь на гречанке? — улыбаясь, спросил Квейль.
— О, наверно пошлют меня ко всем чертям и лишат наследства. Впрочем, у них гроша за душой нет. Так какая разница?
Макферсон засмеялся:
— Эти фрицы — страшное мазло, сэр.
Квейль почувствовал юмор, заключенный в словечке «сэр».
— Верно, — ответил он. И опять начал беспокоиться.
— Будет цела, — сказал Макферсон.
— Но она не выходит из машины во время налетов.
Макферсон ничего не ответил; он глядел на подъем впереди. Они все время поднимались в гору и теперь находились на высоком перевале. Квейль опять услышал стук в кабину.
— Опять! — сказал Макферсон, поспешно затормозил машину и выпрыгнул. Квейль выпрыгнул в другую сторону и на бегу увидел самолеты. Они шли низко. Сделав заход над дорогой, они перешли на бреющий полет и открыли огонь. Квейль видел, как комья грязи, словно тяжелые водяные брызги, шлепаются на поле между ним и дорогой, и услыхал сперва раздельный, отрывистый, а затем слитный треск нескольких пулеметов и, наконец, проносящийся мимо и возвращаемый эхом рев мчащихся прямо над колонной самолетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119