– А вы, должно быть, Келли! – сказала одна из женщин постарше.– Нет! – слишком горячо и громко отозвалась я, так что все обернулись. – Я хотела сказать, что девушка такого возраста, как я, не может быть мамой этой замечательной малышки. Я няня. Келли такая же красивая, как Джульетта.Ошибка объяснялась тем, что у Джульетты были каштановые волосы, как у меня теперь, а у Келли очень светлые.Скотт Эрли извинился, когда дамы ушли. Он оформлял детский сектор библиотеки по случаю приближения Хэллоуина. Эрли держал Джульетту на коленях, помогая ей дотянуться до бумажной летучей мыши.– Ты не поверишь, сколько всего мне приходится видеть, Рейчел, – тихо заметил он. – Здесь была одна мама: ее дочь не могла долго выбрать книгу, так она ударила ее. Возможно, она просто устала. Но ведь дело касалось маленького ребенка! Мне трудно представить, чтобы я мог обидеть Джульетту только за то, что она делает что-то медленно. Я вообще никогда не смог бы обидеть ее.Он прижал Джульетту к себе.– Иногда я не могу понять, кто больше беспокоится о детях: мамы, которые сидят все время с ними, или папы, которые убегают на работу, а потом в таком же спринтерском темпе возвращаются с работы. Без сомнения, быть родителем – большая ответственность, особенно когда все надо делать в спешке, быстро...Он все продолжал, но я не слушала его.У меня похолодели руки, так что пришлось спрятать их в рукава кофты с капюшоном, которую я купила за несколько баксов. Скотт Эрли говорил абсолютно искренне. Он и впрямь видел, как женщина ударила ребенка, и это привело его в ужас. Ему хотелось поделиться со мной своими переживаниями. Я покачала головой, пробормотав что-то. Я сказала, что мне нужно отправляться домой. Время моей работы истекало, и мне надо было торопиться на занятия. Я бежала всю дорогу домой, успев как раз к тому моменту, когда Келли подъехала к подъезду.– Я и не знала, что с коляской можно еще и бегом заниматься, – рассмеялась она.Спрятавшись в своей машине, я наслаждалась уединением, но еще долго не могла унять дрожь. В этот день, щедро залитый послеполуденным солнцем, я в первый и в последний раз пропустила занятия. Я заснула прямо в машине, все еще дрожа. Стук в окно прозвучал для меня громче сирены, и я едва не подпрыгнула на месте от испуга, машинально нажав на сигнал.– Вероника! – начала ругать меня миссис Дезмонд. – Когда я увидела тебя, то решила, что тебе плохо.– Прошу прощения, – ответила я, – кажется, у меня лихорадка.– Тогда лучше войди в дом. Я сделаю тебе чаю.В этот момент мне было плевать, есть ли в нем кофеин.– Должна заметить, что ты выглядишь так, будто похоронила лучшего друга, – заметила миссис Дезмонд.– Думаю, что я просто переутомилась. Занятия, работа...– Твоя работа. Ты ухаживаешь за ребенком?– Да.– Тебе это довольно сложно делать?– Почему?– Из-за того, что произошло с твоими сестрами.– Нет. У меня два младших брата.– Но разве это не напоминает тебе о...– Я стараюсь отвлечься от подобных мыслей.– Тот человек, который совершил преступление, – он все еще в тюрьме?– Он не был в тюрьме. Его признали невменяемым. У него было душевное расстройство.– Значит, он в специализированной клинике, – со странной настойчивостью продолжала эту тему миссис Дезмонд.– Нет, его уже выпустили. Он провел там всего несколько лет.– Мне кажется, что это противоречит справедливости.– Согласна. Но таково было решение судьи.– А твоя семья знает, где он?– Да.– Тебе когда-нибудь хотелось увидеть его?– Нет, – честно произнесла я. – Я никогда не испытывала Потребности видеть его.Миссис Дезмонд посмотрела мне прямо в глаза.– Я бы решила, что ты немного лукавишь. Думаю, что тебе хотелось бы знать.– Знать что?– Все, как я полагаю. Куда он отправился. Чем он занимается. Как живет.– Иногда я испытываю такое желание. Но я понимаю, что уже и так знаю больше, чем хотелось.Миссис Дезмонд кивнула. Я прошла в свою комнату, выпила три таблетки и проспала до утра.На следующий день я работала в смене с Кевином и Шелли – высокой чернокожей девушкой с косичками, украшенными бусинами. Эти косички заставляли меня думать об африканских принцессах. Мы учились работать с дефибриллятором. Те, кто не мог тренироваться на трупах, упражнялись на резиновых муляжах человека.– Только представьте себе, что придется столкнуться с этим в жизни, – сказала я.– Я знаю о таком случае не понаслышке, – отозвалась Шелли.– Неужели?– У моей мамы был сердечный приступ.– Она выжила? – спросил Кевин.– Нет, – ответила Шелли.– Мне очень жаль, – проговорила я, и Кевин тут же присоединился к моим соболезнованиям.– Все вы... – произнесла Шелли. – Вы как дети, которые играют в доктора. Вы и понятия не имеете, каково оно, жить в реальном мире.У меня все напряглось внутри.– Не надо быть такой уверенной, – возразила я. – Меня трудно чем-то шокировать.– С чего бы это? Ты тоже выросла на железной дороге, как я?– Нет, просто... Я знаю, что ничего меня уже не шокирует, – сказала я и оборвала сама себя.– Что ты имела в виду? – спросил меня Кевин, когда мы встретились в кафе.– Только то, что меня трудно чем-то удивить, Кевин. Я ведь жила в горах. Давай просто забудем об этом.– Шира сказала, что у тебя не сложилось с парнем.– Странное дело, я впервые слышу, что он у меня был.– Она говорила о парне с твоей родины.– Нет, это не мой парень, просто знакомый мальчик. Мне он очень нравился, когда мне было двенадцать.– Чаз, нападающий из моей команды, – отвлек меня Кевин. – Ты знакома с ним?– Он очень хороший игрок.– Он хороший парень.– Я знаю, ты сейчас скажешь мне о том, что он мормон. Но мне необязательно должен понравиться парень только потому, что он исповедует ту же религию, что и я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83