Сегодня я встретил в зале для восстановления памяти одного парня, который вроде как брат-близнец другого парня и который, по его словам, живет в комнате рядом с моей. В ожидании сеанса мы перекинулись несколькими фразами, от которых уж точно ни от кого из нас ничего не убыло:
— Вы откуда родом?
— Я не уверен.
— Давно вы здесь?
— Три недели.
— А я?
— Вы здесь как минимум три недели, потому что, когда мы приехали, вы уже были.
— Как ваш брат?
— Думаю, хорошо. Он мне все время что-то рассказывает, и у него заготовлено по истории на каждый мой шрам. Видите этот?
— Да уж вижу: отметина на голове длиной с палец.
— Я получил ее, влетев в стеклянную дверь в загородном доме неподалеку от Праги.
— Так вы чех?
— Кажется, так. Вы знаете Прагу?
— Наверняка. А что стало с домом?
— Мать перед смертью продала. С тех пор мы живем в центре, возле реки.
— В Праге холодно?
— Не знаю, этого мне не говорили. Предполагаю, что зимы там холодные, а летом можно до позднего вечера ходить с короткими рукавами.
— В этом я уверен. В любом уголке Европы лето хорошее. Или, по крайней мере, хороши некоторые летние вечера. Вы знаете Скаген?
— Не думаю.
— Это маленький поселок на севере Дании.
— Вы это помните или кто-то вам так сказал?
— Наверное, помню, потому что я, в отличие от вас, забываю все, что мне говорят.
— Тогда что же это за Скаген?
— Я точно не знаю, но отчетливо помню дюны, громадные дюны рядом с пляжем, и помню, как Балтийское море сливается с Атлантикой. И волны одного моря разбиваются о волны другого.
— Я лето проводил в Испании.
— Да что вы, я все еще помню Мадрид, как будто мой первый дом.
Я не помню Коста-дель-Соль, но, видимо, я замечательно проводил там время.
— Не сомневаюсь.
— На Коста-дель-Соль люди никогда не спят, и там где-то есть маленький парк аттракционов с деревянными русскими горками.
— Быть может, это Фуэнхирола.
— Быть может.
Потом мой друг опускает голову и теряется в в списке воспоминаний, воспринятых им с невинностью человека, который в любом месте чувствует себя как дома. Когда приходит медсестра, мой друг на нее даже не смотрит и на меня не смотрит, а я прощаюсь и отправляюсь на лечебный сеанс. Есть люди, развившие в себе чрезмерную привязанность ко всему, что они потеряли. Мне, конечно, легко говорить подобные вещи — ведь теперь я прекрасно помню Фуэнхиролу.
— Сегодня отличный денек. Так оно и есть.
— Вы гуляли по саду?
— Полагаю, что так, потому что руки у меня замерзли и я все еще не снял солнечные очки.
— Что еще вы сегодня делали?
— Я смотрел картинки на большом экране.
— Вы помните что-нибудь из того, что видели?
— Завершенный в Голландии эксперимент, целью которого являлось сокращение числа школьных прогулов.
— Звучит интересно.
— Так оно и есть. Называется «проект Фоглера». Это кампания, которая проводится, чтобы показать детям, как все грустят, когда в классе кого-нибудь не хватает. Что-то вроде рождественской повести мистера Скруджа. Когда Дух показывает старику, какими были бы Святки без него — в настоящем, прошлом и будущем. Один мальчик говорил, что снаружи школы он чувствует себя лучше, чем внутри. Что само по себе чувство нахождения снаружи ему нравится больше.
— Вы помните это чувство?
— Нет, но могу себе представить. К тому же бедный мальчик говорил очень убедительно.
— Вы видели и другое.
— Это вопрос?
— Нет, я знаю, что вы видели, я тоже там был.
— А что другое?
— Фильм.
— Какой?
— «Когда смерть наступает на пятки».
— Я этого не помню.
— Фильм, в котором Кэри Гранта принимают за шпиона и похищают, а кончается все сценой в горах, там, где высечены портреты президентов.
— Там играла Ева Мари Сейнт?
— Да.
— Теперь вспоминаю. Никто не поверит, что человек может удержаться на скале, когда ему наступают на руки, а еще этот самолет: эпизод с самолетом и пшеничным полем вышел немного ненатуральным.
— Вам не нравится Хичкок?
— Мне не нравится, когда меня обманывают. «Птицы» мне нравятся. Вот это хороший фильм.
— Но там тоже не все натурально.
— Да, но там это не важно. Там все происходит по вине матери, которая хочет отыметь собственного сына. Знаете анекдот про психиатра?
— Нет.
— Ну, один мужик в Нью-Йорке годами ходил к знаменитому психиатру, потратил на него кучу денег, а в один прекрасный день психиатр ему говорит: «Друг мой, я знаю, в чем ваша проблема, вы в глубине души всегда хотели вступить в половую связь со своей матерью». Бедняга вконец расстроился и отвечает: «Знаете, доктор, я бы заплатил вам вдвое больше, только бы вы мне этого не говорили».
Вечером праздновал свой день рождения безнадежный больной амнезией. Ему принесли торт с сорока свечами, но юбиляр вытащил все свечи, оставил только одну. «Я не собираюсь таскать на себе годы, которых не помню». Вот что он сказал.
Звучит разумно.
Я заснул, думая о Кэри Гранте. Эти старые актеры похожи на голову, привинченную сверху к костюму. Как бы там ни было, очаровательный типаж.
В реабилитационном зале — прогресс минимальный, к чему отрицать?
Одному богу известно, как давно я не гулял по Мадриду, однако, когда я вижу изображения на экране, стеклянный дворец и гигантские пальмы вокзала Аточа, вооруженных копьями воинов и каменных ангелов на крышах домов Гран Виа, я чувствую то же, что чувствует преступник, глядя на чужое преступление, на оружие, которое ему не принадлежит. Ничего. Возможно, только легкое облегчение, как когда узнаешь, что тебя обвиняют не в том преступлении, которое ты совершил. Разумеется, именно в реабилитационном зале человек должен начинать прядение наряда памяти из нитей, которые удалось связать этим добрым людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71