Письма, приходящие из Англии, вызывали у него растущее беспокойство. В школе Станислав чувствовал себя неважно: другие мальчики были лодырями и сексуально озабоченными, постоянно хвастались своим материальным достатком, а уровень образования низкий. Валентине тоже неважно жилось. Своего нового мужа она называла буйным параноиком, с которым она стремится развестись. Впрочем, теперь, познакомившись с этим уважаемым джентльменом-инженером (с которым уже вел оживленную и очень приятную переписку на тему тракторов), Дубов склонялся к мысли, что жена немного преувеличивала; это водилось за ней и в прошлом.
— Красивой женшине можно простить маленьке преувеличение, — сказал он. — Главне — шо я усё простив, и ей пора вертаться додому.
Он приехал в Англию по программе обмена с Лестерским университетом для расширения знаний в области сверхпроводимости, и ему разрешили взять пару дополнительных недель отпуска. Его задача — найти жену (хоть он и дал ей развод, но всегда продолжал считать своей супругой), расположить к себе и вновь завоевать ее сердце.
— Колись же она меня уже любила — зможе полюбить ище раз.
В свободные дни он приезжал на поезде из Лестера и устраивал засаду возле дома, надеясь застать ее врасплох. Дубов оббегал весь город, заручился поддержкой президента Украинского клуба, но время шло, а она не появлялась, и он боялся, что потеряет ее навсегда. Однако теперь, познакомившись со знаменитым Маевским, его очаровательной дочерью и выдающимся зятем, Дубов надеялся, что они помогут ему в этих поисках.
Я заметила, как отец напрягся, осознав, что этот знаменитый ведущий украинский ученый был также его соперником в любви. Одно дело — развестись с Валентиной самому, и совсем другое — позволить увести ее у себя из-под носа.
— Вы должны обсудить ето з Валентиной. Мине кажеться, шо она окончательно решила остаться у Англии.
— Конешно, для такого красивого цветка в Украине сичас дуе дуже сильный и холодный витер. Но так буде не всегда. А там, де есть любов, всегда хвате тепла для одной человеческой души, — сказал интеллигентный муж.
Я фыркнула в чашку, сделав вид, что чихнула.
— Есть одна загвоздка, — возразил отец. — Оба пропали. Валентина и Станислав. Нихто не знае, де они. Она даже оставила тут дви машины.
— Я знаю, где они! — воскликнула я. Все повернулись и уставились на меня — даже Майк, не понявший ни слова из всего разговора. Отец сердито на меня зыркнул, словно бы говоря: «Не смей ему рассказывать».
— В гостинице «Империал»! Они живут в «Империале»!
По субботам пивные Питерборо забиты покупателями, рыночной публикой и туристами. В «Империале» было не протолкнуться. Некоторые завсегдатаи вынесли выпивку на улицу и, сгрудившись у дверей, говорили о футболе. Я остановила свой «форд-эскорт» в нескольких ярдах от гостиницы. Мы решили отправить Майка на разведку — ему легче смешаться с толпой. Он должен найти Валентину и Станислава и, как только увидит их, незаметно выйти и предупредить Дубова, который затем пустит в дело свои чары. Они с отцом сидели на заднем сиденье, лица взволнованные. Все почему-то говорили шепотом.
Через несколько минут вышел Майк со стаканом в руке и сообщил, что не заметил никаких признаков Валентины или Станислава. Не было также никого, подходившего под описание Лысого Эда. С заднего сиденья донесся двойной вздох разочарования.
— Дайте мине глянуть! — сказал папа, дергая артритическими пальцами дверную задвижку.
— Не-не-не! — закричал Дубов. — Вы ее злякаете. Дайте мине глянуть!
Я беспокоилась, что отец, видимо, снова решил покататься на американских горках эмоций. Опасалась, что присутствие конкурента Дубова подстегнет его мужскую гордость и вновь пробудит интерес к Валентине. Отец знал, что она ему не ровня, но не могустоять перед ее гипнотическим воздействием. Старый дурак. Это может плачевно закончиться. Однако, несмотря на противоречивость его поведения, я чувствовала, что им движет более глубокая логика: ведь Дубов обладал таким же обаянием и гипнотической энергией, как и Валентина. Отец был влюблен в обоих — влюблен в жизненный пульс самой любви. Я могла понять его очарованное состояние, которому тоже была не чужда.
— Замолчите оба и оставайтесь на месте, — сказала я. — Я сама пойду и посмотрю.
Задние дверцы были снабжены замками от детей, которые нельзя открыть изнутри, так что другого выбора у них не оставалось.
Майк нашел себе место у двери. Вокруг телеэкрана собралась толпа молодых парней, которые через каждые несколько минут начинали хором орать. Команда Питербо-ро играла у себя дома. Майк тоже уставился в экран — его стакан был наполовину пуст. Я подошла к стойке и осмотрелась. Майк оказался прав — никаких признаков Валентины, Станислава и Лысого Эда. Внезапно послышалась буря приветственных возгласов. Кто-то забил гол. Человек, наполнявший за стойкой стаканы, наклонил голову, но в этот момент повернулся к экрану — мы встретились взглядами и тотчас друг друга узнали. Это был Лысый Эд — правда, уже не совсем лысый. На его макушке топорщились жидкие спутанные прядки седых волос. Живот вырос и перевешивался через пояс. За те несколько недель, что прошли с последней нашей встречи, его здорово разнесло.
— Опять ты. Чё те надо?
— Я ищу Валентину и Станислава. Я просто их знакомая. Не из полиции, если вас это беспокоит.
— Они смотались. Слиняли. Ночью.
— Не может быть!
— Видать, ты их тогда спугнула.
— Но я же…
— Она и пацан. Оба. В прошлые выходные.
— А у вас есть хоть какие-то предположения…
— Видать, решила, что слишком для меня хороша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84