А она выскочила вся разодетая в пух и прах. В мехах, да только без панталон, как говаривала моя мама.
— Спасибо, что рассказали, — сказала Вера. — Вы очень мне помогли.
Наверное, Валентина заметила Верину машину, потому что ждала ее уже в дверях, загородив дорогу и уперев руки в боки — готовая к схватке. Она смерила Веру взглядом. Ее глаза мгновенно остановились на Вериных ногах, обутых в домашние тапочки, и на ее губах мелькнула улыбка. («Тогда-то я и поняла, какую ошибку совершила».) Валентина была в туфлях на шпильках, и ее голые мускулистые икры выпячивались, словно бицепсы боксера.
— Шо ты там вынюхуешь у суседей? — спросила Валентина.
Не обращая на нее внимания, Вера протиснулась в кухню, окна которой запотели от пара. В раковине лежала груда посуды, и стоял какой-то неприятный запах. Папа в темно-синих нейлоновых штанах со скрещенными на худой, сутулой спине подтяжками вертелся под дверью.
— Я поговорила с соседями, пап. Они больше не хотят покупать мамин сад.
— Вера, нашо ты ето делаеш? Почому не оставишь меня у покое?
— Потому что, если я оставлю тебя в покое, папа, эта стервятница выклюет твою печень.
— Орел. Орел.
— Орел? Что ты несешь? — (Право же, Надя, я решила, что он совсем чокнулся.)
— Орел выклював печень у Прометея за то, шо он принес людям вогонь.
— Папа, ты — не Прометей. Ты — жалкий, запутавшийся старикашка, который из-за собственного идиотизма стал жертвой этой волчицы…
Валентина, слушавшая ее с растущим негодованием, испустила негромкий вопль и, согнув руки, сильно толкнула Веру в грудь. Вера пошатнулась, но не упала.
— Валя, будь ласка, токо без рук, — умолял отец, пытаясь их разнять. Но силы ему явно не хватало.
— Ты старый кривый дрючок! Тебе ж сирко уси мозги сожрав! Заткнись и иди у комнату! — Валентина его тоже пихнула, он споткнулся о дверную раму, поставленную Майком, и косо к ней прислонился. Валентина вытащила из кармана ключ и помахала им у отца перед носом.
— Ось ключ од комнаты! Ха-ха-ха! Ключ в меня! Отец попытался выхватить его, но она резко отвела руку.
— Нашо тебе ключ? — дразнила она. — Иди у комнату. А я буду тебе закрывать-одкрывать.
— Валя, будь ласка, оддай ключ! — Отец трогательно подпрыгнул, снова пытаясь его схватить, но со всхлипом отпрянул.
Вера тоже попробовала выхватить ключ:
— Да как ты смеешь!
Но Валентина ее оттолкнула.
— У меня есть микрофон! — закричала Вера. — Я получу доказательства твоей криминальной деятельности!
Она вытащила из сумочки портативный диктофон (аплодисменты!) и включила его, подняв у Валентины над головой.
— А теперь, Валентина, отдайте, пожалуйста, моему отцу ключ от его комнаты и ведите себя спокойно и цивилизованно, — отчетливо надиктовала она. Вера была выше Валентины, но Валентина — на каблуках. Она попыталась выхватить диктофон и выхватила бы, но ее внимание отвлек отец, который в эту самую минуту вырвал ключ из другой ее руки. Атакуемая с двух сторон, Валентина пронзительно взвизгнула, подпрыгнула в воздухе («Это было похоже на сцену из фильмов про кунг-фу, которые любил смотреть Дик».) и с грохотом приземлилась, угодив одной «шпилькой» по Вериной ноге в домашней туфле, а другой заехав по отцовой голени чуть ниже колена. Отец и Вера согнулись. Диктофон упал и, катясь по полу, залетел под плиту. Вера нырнула за диктофоном. Валентина впихнула отца в его комнату, вырвала у него из руки ключ и заперла дверь. Вера набросилась на Валентину, вытягиваясь и извиваясь всем телом — теперь они обе лежали на полу, — и попыталась выдернуть ключ у нее из руки, но Валентина оказалась сильнее: она сжала ключ в кулаке у себя за спиной и встала с пола. Потерпев поражение, Вера все же завладела диктофоном:
— Я все записала на пленку! Все твои слова!
— Добре! — ответила Валентина. — Знаеш, шо? Ты зла безгруда сучка! В тебя нема цицек, от тебе й завидно. — Она приподняла руками свои груди, непристойно их сжав, и чмокнула вытянутыми губами. — Мужикам нравляться цицьки. Твоему папе тоже нравляться цицьки.
— Возьми себя в руки, Валентина, — сказала Вера. — При мне попрошу не выражаться!
Но она знала, что это поражение. Вера держала голову высоко, но в глубине души была оскорблена.
За дверью, как побитый пес, скребся и скулил отец.
— Какая ты молодчина, Вера! У меня нет слов. Просто героиня. Пленка у тебя?
— Никакой пленки в диктофоне не было. Я просто блефовала. А что еще оставалось делать?
Позже, когда Вера уже ушла, Валентина отперла дверь отцовой комнаты, но ключ оставила у себя.
Отец снова обделался.
— Он не виноват. Наверно, ему и правда лучше ходить без штанов.
— Нет, виноват! Конечно, я не о недержании, а об одержимости. Он цепляется за нее вопреки здравому смыслу — его это возбуждает и очаровывает. Несмотря ни на что, защищает ее от меня, ты представляешь?
— Представляю.
— Знаешь, что я еще обнаружила? Под его кроватью в розетку включена система «детский сторож».
— Ну это-то ему зачем?
— Не ему, а ей. Система соединена с ее комнатой на верхнем этаже. Это такая хитрая штуковина, которую подключают к электрической цепи. Это означает, что она слышит все, что он говорит у себя в комнате.
— Неужели он разговаривает сам с собой?
— Да нет же, глупышка, когда он говорит с нами по телефону.
— А.
19
«КРАСНЫЙ ПЛУГ»
Мне кажется, этот «детский сторож» и стал последней каплей. Отец согласился на развод. Мне поручили найти подходящего юриста, достаточно авторитетного, чтобы дать отпор целой армии Валентининых адвокатов для неимущих. Он должен не просто подавать ходатайства и получать за это гонорар, а действительно вытащить отца из беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84