Хасан с Уралом добивали «косяк». Туркмен и Качок чарс курили редко, так, от случая к случаю, в этот раз Туркмен не захотел, а Андрей пару раз затянулся и вылез на броню.
— Да вы припухли, дайте я хоть пятку добью, — воскликнул я, увидев выкуренный косяк, и забрав его у них, добил остаток сам.
— А где ты лазил? Я же тебя звал, — ответил Хасан заплетающимся языком.
Рядом с Хасаном сидел Урал, и улыбался как майская роза. Я посмотрел на него и сказал:
— О-о, татарин уже готов.
— М-м-м-да, только я не татарин, я башкир, — прогудел Урал.
— А какая на хрен разница? — спросил Хасан. Урал, немного помолчав, ответил:
— Большая, как между слоном и БТРом.
— Ну ты сравнил жопу с пальцем, — сказал ему Хасан.
— Татарин, ты и есть татарин, — сказал я Уралу.
— Ну пусть будет татарин, мне по фигу, хоть еврей, хоть хохол.
Я, похлопав Урала по плечу, заявил:
— Ну хрен с тобой, будь татарином. Все, отныне ты татарин.
— Туркмен, — крикнул я, — мы Уралу национальность поменяли, отныне он татарин!
— Лучше китаец. Он на китайца больше похож, особенно когда обдолбится, — повернувшись к нам, сказал Туркмен.
Меня тоже зацепило неплохо, я сидел, смотрел на Урала и думал, вот бы одеть этому башкиру тюбетейку и дать в руку пиалу с чаем, классно он бы смотрелся.
Я представил себе Урала, сидящего на ковре в юрте, на голове тюбетейка, а в руке пиала с чаем, меня разобрал дикий смех. Урал, смотря на меня, тоже давай ржать, а я как гляну на него, так закатываюсь, и не могу остановиться. Потом я отвернулся, думаю, не буду смотреть на этого башкира, может, успокоюсь немного, а то живот лопнет. Через время я немного успокоился и, не глядя на Урала, сказал ему:
— Слушай, татарин, залезь-ка ты на броню, лучше с Качком посиди, а то ему там скучно одному.
— Почему одному, там Сапог с ним.
— Все равно иди, запарил ты уже, неужели не понятно, что я не могу смотреть на твою круглую, лопоухую рожу с узкими глазами.
— Ну не можешь, не смотри, — ответил спокойно Урал.
— А как не смотреть, если ты уселся перед моими глазами?
— Ай, ну ладно, пойду на броню, там интересней, да и движки здесь гудят, заколебали уже, — сказал Урал и начал пробираться к люку.
Хасан сидел на командирском сидении и что-то оживленно «втирал» Туркмену, а тот спокойно рулил и, судя по всему, не слушал бред Хасана, а только изредка кивал, и то для того, чтобы Хасан не тряс его за плечо.
Я подсел к ним поближе и тряхнул спинку сиденья, на котором сидел Хасан.
— Хасан, хорош мозги парить Туркмену, он все равно тебя не слушает. Надень лучше шлемофон и послушай, что там «шакалы» трещат, может они в дукан какой-нибудь заскочить надумают, за водкой, например. Не знаю как замполит, а комбат обязательно заскочит.
Хасан надел шлемофон, и стал слушать эфир, откинувшись на спинку и закрыв глаза.
— Да успокойся Юра, до дуканов еще ехать, как до Китая раком, — ответил Туркмен.
— Ни фига себе, успокойся, я жрать, блин, хочу.
— Ну, сожри сухпай, — предложил Хасан.
— Да ну на хрен эти сухари, лучше в дукане лепешек взять и винограду, блин, виноград хочу, не можу.
— Я тоже виноград хочу, был бы виноград, я б с вами чарса курнул, — сказал Туркмен.
— Ну курни без винограда, — сказал я Туркмену.
— Не, без винограда не интересно. Чем сушняк убивать, водой что ли? А с виноградом кайф.
— Да, Туркмен, ты как всегда прав, с виноградом кайф. Черт, еще колона медленно так движется, быстрее бы до города доехать.
— А мы, наверное, в город заезжать не будем, до моста только, а потом свернем налево в старый город.
— Откуда ты знаешь? — спросил я Туркмена.
— Я так думаю.
— Ну, мало чего ты думаешь.
Вдруг Хасан привстал и поднял указательный палец вверх.
— Что такое Хасан? — спросил я его.
— Тихо! Наш полк на связи, слышно плохо.
— Туркмен, дай сюда второй шлемофон.
— Он не пашет.
— Как не пашет?
— Да так не пашет.
— А чего ты не заменил его в полку-то?
— Забыл.
— Да тихо вы, и так плохо слышно, — крикнул Хасан.
Мы притихли и стали ждать, Хасан некоторое время сидел тихо и слушал, потом раздался его голос:
— Да, я слушаю, да 472-й на связи.
Немного подождав, Хасан опять ответил:
— Да… да, все понятно товарищ старший лейтенант.
Хасан повернулся к Туркмену и сказал:
— Сворачивай за БТРом ротного, и езжай за ним, только быстрее давай, вон машина ротного уже съехала с бетонки.
— Что случилось, Хасан? — спросили мы одновременно с Туркменом.
— Духи вырезали дружественный кишлак, который недалеко от нашего полка.
— Это который со стороны свалки, километра три от нас? — спросил я.
— Да, он самый, зенитчики говорят, что им передал бача из этого кишлака, бача этот лазил по нашей свалке, а когда стал подходить к своему кишлаку, то услышал сначала крики, а потом увидел незнакомых людей с оружием, которые резали там всех в подряд. Ну, он бегом в наш полк и сразу заскочил к зенитчикам, они же там с краю стоят. Мы сейчас находимся недалеко от этого кишлака, да и в боеготовности полностью, поэтому они передали сразу нам.
— Ну, ни фига себе, духи обурели, прям под носом и средь белого дня.
— Это ведь с этого кишлака сказали, что два каравана должны прийти из Ирана? — спросил Туркмен.
— Да, с него, — ответил Хасан
— Ну, наверно, из-за этого кишлак и вырезали.
— Да что его там вырезать, он небольшой — дувалов десять, наверно, не больше.
В люк заглянул Качок:
— Куда это мы так полетели?
— Духи кишлак вырезали дружественный, — ответил я ему.
— Какой еще кишлак?
— Ну, тот, что за свалкой, километра три от нас в сторону гор.
— А когда вырезали?
— Да вот только что.
— Слушай Юра, подай мой автомат?
Я передал ему автомат, магазины и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110