Медики Хасана оттаскивают, пытаются ему втемяшить, что ты просто без сознания, а он не верит, кричит, что вы медики все пиз…те. Да я и сам уже начал сомневаться, ты больше на труп смахивал, чем на живого, руки раскинуты, вся рожа в крови. А Хасан, как еба…утый бегает вокруг тебя, и материт всех медиков.
Туркмен говорил быстро и возбужденно, сопровождая рассказ жестами. Я сидел и молча слушал.
— Потом Хасан вдруг вскинул автомат и передернул затвор, меня холодным потом пробило, я уж было подумал, что он сейчас медиков начнет косить. Но Хасан бросился к БТРу, прокричал, что убьет козла взводного. Я его еле успел перехватить возле БТРа, но попробуй его удержи, он как сумасшедший вырывается, да еще автоматом бьет меня по рукам. Слава богу, ротный вовремя подоспел, отобрал у этого психа автомат и загнал Хасана в свой БТР. Так Хасан и катался рядом с ротным, пока этот бардак не закончился. Дай сигарету! — выпалил Туркмен, прервавшись.
Я шустро вынул пачку из кармана и, достав сигарету, протянул ее Туркмену со словами:
— Там в БТРе, в моем вещмешке «Ростов» есть. Может сходить?
— Да не надо никуда ходить, мне курево без разницы, просто успокоиться надо немного. Спички дай!
— А че ты беспокоишься-то, я вот живой вроде пока, с остальными, наверное, тоже все в порядке. Иначе ты бы сказал. Так чего ты так забеспокоился, а, Туркмен? — Я попытался взглянуть ему в глаза, наклонив голову.
У меня складывалось такое впечатление, что Туркмен своим рассказом оттягивает время, боясь сказать главное и, судя по всему, что-то очень для меня неприятное.
— Да я беспокоюсь, потому что я еще не все тебе рассказал, — ответил Туркмен, нервно прикуривая сигарету.
— Да, кстати. А ротный что, тоже ничего не знает про эти заморочки? — задал я вопрос.
— Поначалу догадывался, а сейчас уже знает, Хасан ему все выложил, и даже про то, как взводный чижей подставил, когда вы в расщелину ходили. Я не знаю, что там ему ротный втирал, но когда Хасан вернулся обратно, то был спокоен, и про взводного больше не вспоминал.
— Да уж, наш ротный мастер убеждать.
— Хасан рассказал, что ротный отметелил взводного, рожу набил ему капитально, и дал сутки сроку, чтоб тот сразу после рейда перевелся из полка куда угодно — в Шиндант, на точку, только подальше от полка. И если взводный за сутки из полка не съеб…тся, то ротный сам его пристрелит.
Туркмен опять замолчал и, резко смяв в кулаке горящую сигарету, с силой швырнул ее на землю, после чего закрыл лицо руками, и замер в этой позе.
Я некоторое время смотрел на него, после чего тихо спросил:
— Нурлан, что случилось?
Туркмен убрал руки от лица, и посмотрел мне в глаза. Я уже не сомневался, что произошло что-то страшное, и где-то в глубине сознания даже догадывался, с кем произошло это страшное, но боялся даже представить такое. Про себя я молился, чтоб Туркмен объявил все что угодно, но только не это. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, Туркмен никак не решался сказать мне то, о чем я уже и так в глубине души догадывался, но все же боялся услышать. Я глядел на Туркмена, а в моем сознании крутился этот проклятый сон.
Между сном и реальностью есть большая разница, любой сон заканчивается пробуждением в реальности, а реальность заканчивается смертью, пробуждения из которой нет.
— Что случилось, Нурлан? — повторил я свой вопрос.
— Мне ротный вообще запретил к тебе приезжать, и тем более что-то рассказывать, — произнес Туркмен.
— Рано или поздно я все равно обо всем узнаю. Что толку скрывать.
— Ротный собирается с вертушкой отправить тебя в госпиталь в Шиндант, а оттуда на дембель.
— А вот х…й он угадал. Никуда я не полечу, и никто меня не заставит! — воскликнул я, и негромко добавил: — Говори Туркмен, что с Хасаном?
— Он у духов, — еле слышно произнес Туркмен.
— Как! — я подскочил и уставился на Туркмена.
— Ночью духи были на блоке Грека. Качан и близнецы спали в БТРе, их не тронули, Хохлу горло перерезали, а Грека и Хасана забрали с собой, они снаружи были, к тому же загашенные.
— Ну ладно, блок Грека это одно, а причем здесь Хасан?! — Я заметался туда-сюда по палатке, у меня в голове не укладывались слова Туркмена, казалось, что он несет чепуху.
— Грек привез кишмишовки из Шинданта, когда они мотались туда за боеприпасами и сухпаем, ну и позвал Хасана к себе в компанию. Они там, ясно дело, вмазали ништяк, а Хохол, скорее всего, стоял в это время наблюдающим, ну и наверно после того, как Грек с Хасаном вырубились, Хохол допил то, что осталось, и уснул. Это я так думаю, а на самом деле хрен его знает, что у них было. Ясно одно, Хохлу перерезали горло, а Грек с Хасаном пропали, а это значит, что они у духов.
Я подошел к Туркмену и присел перед ним на корточки, положив руки ему на плечи.
— Нурлан, ты ведь знаешь, раз Хасан у духов, значит, он мертв, они же убьют их, они же суки будут над ними издеваться, и замучат до смерти. Духи отыграются на них за разъе…анный кишлак. Ведь ты же понимаешь это не хуже меня?
Я смотрел Туркмена с надеждой, Туркмен был рассудительным пацаном, и говорил всегда правильные вещи. Мне хотелось, чтоб он хоть как-то меня успокоил, мне это было необходимо, иначе в данный момент «крыша» моя находилась на гране срыва.
— Если б духи хотели их убить, убили бы сразу. Раз не убили, значит, для чего-то они им нужны, — спокойным голосом произнес Туркмен.
— Может, обменять их хотят на пленных духов? У нас же есть двое, этот снайпер полудохлый, и тот, что у ротного.
— Уже один остался. Того, что был у ротного, летеха с разведки замочил.
— Как замочил? Когда замочил?!
— Когда мы на блок становились, летеха выпросил его у ротного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110