Ощущение было, как на картинах Магритта.
Мы еще немного поговорили, но основная идея была ясна. Как сказал Эйб:
— Это виртуальное «Лего», трехмерная моделирующая система с практически неограниченным будущим потенциалом.
— «Ооп!» звучит слишком занятно, чтобы противиться, прямо как БЕСПЛАТНЫЕ СЕМЕНА ДЛЯ ПТИЦ в старом мультике «Дорожные бегуны», — сказал Баг.
Сьюзан сказала:
— Может быть, «Ооп!» — это Морские Обезьяны. Может, оно только выглядит привлекательно, а в конце по прибытии окажется горьким, жестоким разочарованием.
— Сомневаюсь, — сказал Эйб. — Майкл гений. Мы все это знаем. Кроме того, ИИТ звучит круто.
— Только подумайте, — сказала Карла, — «Лего» можно преобразовать во что угодно, в двух или трех измерениях. Есть вероятность, что продукт станет универсальным стандартом для трехмерного моделирования.
Мы молча кивнули.
И больше этот вопрос не обсуждали. Просто смотрели на огонь и думали.
Мама звонила. Она учится плавать баттерфляем — это в шестьдесят-то лет!
Карла продолжила рассуждения о телах — своей страсти — примерно за час до того, как уснула, а я, как обычно, остался бодрым, ни в одном глазу.
— В юности, — говорила она, — я прошла такую фазу, когда хотела быть машиной. Мне кажется, это одна из нормальных фаз, через которые сейчас проходят молодые люди, — так же как и фаза «Властелина колец» или фаза Эйн Рэнд. Я действительно не хотела быть человеком из плоти и крови; я хотела быть «точной технологией» — как лос-анджелесский человек; я слушала «Крафтверк» и «Машины» Гари Ньюмана.
Задумчивая пауза.
— О Дэн, у тебя сводит ногу? Дай-ка я все поправлю… Вставьте здесь массаж ноги.
— Это было лет десять назад, много времени прошло с тех пор, когда я мечтала стать машиной. А четыре года назад, когда я гостила у своих родителей в Макминвилле, я вдруг снова впала в мечту о человеке-машине.
Был жаркий летний день, солнце светило очень ярко, я гуляла в семейных яблочных садах и развивала раздвоение личности, как вдруг меня пронзила острая головная боль и затошнило. Я вошла в дом и спустилась в подвал, чтобы охладиться, но меня вырвало на цементный пол у самого умывальника и сушилки. Я потеряла чувствительность в левой руке, а потом и вовсе отрубилась и пролежала на куче белья целых три часа. Отец жутко переполошился и повез меня в город, где мы провели обследование мозга, чтобы обнаружить повреждения от удара, сгустки или что-то в этом роде.
В меня вставили всевозможные изотопы, и я на самом деле оказалась частью системы «тело-машина», стала телесно радиоактивной, а в сканирующий аппарат вставили что-то наподобие уранового стержня. Я помню, как говорила себе: «Так вот какое чувство — быть машиной». Смерть скорее была мне любопытна, чем страшна; я радовалась, что перестала быть человеком на несколько коротких минут.
— Так нашли сгусток в крови?
— Нет. Обыкновенный солнечный удар. И ощущение себя машиной тоже быстро улетучилось. Но весь этот инцидент привел меня к решению познать свое тело без промедления. Вот, — сказала она, царапая нежную кожу внутренней стороны моих рук своими ногтями, тем самым вызывая во мне приступы восторга, — как тебе это?
— Глрммф.
— Я так и думала. У людей, выполняющих однообразную работу на клавиатуре, повышенно эрогенными обычно бывают предплечья и внутренняя сторона рук. Теперь ты меня поцарапай.
Я так и сделал, потом мы царапали предплечья друг друга одновременно, и у меня возникло такое чувство, что нас обоих показывают в документальном фильме о спаривании животных африканских саванн.
— Конечно, — сказала она, — тебе придется всему этому научиться и отплачивать мне взаимностью.
— «Тело 101» — запиши меня прямо сейчас.
Я вдруг понял, что завидую тому, как Карла умеет прямо говорить обо всем, что у нее на уме. Она бесстрашна, исследует все свои теории и неврозы с полным убеждением, что самопознание покажет выход. Чем больше я это замечаю, тем больше восхищаюсь.
Мы помиловались какое-то время, а потом она сказала:
— Помню, когда я была маленькой, нам в школе говорили, будто наши тела могут дать столько углерода, что хватит на 2000 карандашей, и кальция на 30 кусочков мела, а также железа на один гвоздь. Как странно сообщать детям такие сведения. Надо было говорить, что наши тела могут превратиться в алмазы, кубки вина, чашки чая и воздушные шарики.
— И дискеты, — добавил я.

Вопрос: Если бы тебя было двое, который из них одержал бы верх?
Джефферсоновский индивидуализм
Жертва
неудачник
Победитель
вор
-alto.ca/
«Лексус».сотовыйтелефон.транспорт
Мое телосложение было модным в прошлом году.
Мы не можем больше создавать
ощущение эры… эпохи,
будучи сконцентрированными
на одной временной точке.
Среда
Днем Баг поразглагольствовал немного насчет «Лего», в то время как мы ели печенье «Маранта» и прыгали на батуте. Воздух был таким холодным, что было видно наше дыхание. По причине «дня прачечной» все мы оделись в лохмотья и выглядели как выстроенные в ряд чучела. Почему же мы так безнадежно пренебрежительно относимся к своим телам?
Баг сказал:
— Знаете, что меня ужасно угнетает? Что сегодняшние дети совершенно не используют воображение, когда играют в «Лего». Предположим, купили вам набор «Лего»-машины — в былые времена вы бы открыли коробку, высыпали на пол шестьдесят деталек, из которых, если собрать их, получится машинка. Теперь же открываешь коробку, а из нее появляется целая при-блин- готовленная машина, собранная целиком. Вот это головоломка! Настоящая проверка для вашего воображения. Полное надувательство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110