ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А мне нравятся солидные мужчины. Я не переношу молодых хлыщей.
— Это понятно, — сказал Катер примирение. — Эти молодые, неопытные люди делают главным образом лишь глупости. Они наносят больше вреда, чем приносят радости. Они просто не знают, как надо жить.
— А к вам поистине можно питать доверие. Я бы очень хотела постоянно находиться рядом с вами — лучше всего в машинописном бюро. Я буду очень стараться, правда. А то на кухне можно и закиснуть. Нет ли у вас чего-нибудь для меня? Пожалуйста!
— Хорошо, я посмотрю.
— Большое-пребольшое спасибо!
— Не торопитесь, — сказал Катер сдерживающе. — Я ведь не сказал — я это сделаю. Я только сказал — я посмотрю.
— Но этого вполне достаточно, если это говорите вы, господин капитан. В сказанном любым другим можно сомневаться — но не в сказанном вами.
— Ну хорошо, малышка, если это так, то я заслужил тогда какое-нибудь вознаграждение — или?..
— Ну конечно! Но чем же я могу вознаградить вас? У меня ведь ничего нет.
— Ну да что-нибудь все же можно найти. Как, например, в отношении маленького поцелуя?
— А разве можно?
— А почему же нельзя, малышка?
— И я действительно могу?
— Иди сюда. Подойди поближе. Еще ближе. Ну так что?
— Спасибо.
— Но не в лоб же, девушка! Куда надо-то? Или это было по-дочернему?
— Прошу, не надо! Я очень смущаюсь. Я ничего подобного еще никогда не делала… На этот раз лучше?
— Во всяком случае, это начало. Тебе нужно в этом потренироваться. Попробуй-ка еще разок.
— Сейчас я больше не могу. Мне надо идти.
Ирена Яблонски быстро возвратилась на свое место. Она казалась очень смущенной — и в то же время возбужденной. Катер разглядывал ее не без удовольствия.
— Не надо быть такой застенчивой, девушка! — сказал он. — И к чему такая поспешность? У нас еще много времени.
— Да, но мне нужно завтра очень рано быть на кухне.
— В этом нет необходимости. Можешь выспаться, об этом уж я позабочусь.
— О, это очень мило! Большое спасибо, господин капитан! Но тем не менее мне нужно идти.
— Но не сейчас — ведь вечер только начинается! Мы можем здесь еще немного выпить, а потом пойдем ко мне — смотреть картины.
— Может быть, в другой раз, господин капитан? Ах, я уже заранее радуюсь этому! Но теперь мне действительно нужно идти.
— Да почему же, черт возьми?
— Меня ждут, господин капитан.
— Тебя ждут? Кто же это?
— Моя подруга, с которой я живу в одной комнате, — Эльфрида Радемахер. Вы же ее знаете.
— Еще бы мне ее не знать!
— Она ждет меня здесь же, по соседству, в ресторане. И она сказала: если я не приду вовремя, она зайдет сюда и заберет меня.
— Это на нее похоже! А знает ли она, что ты здесь со мной?
— Да, конечно, — призналась Ирена Яблонски. — Я обговорила с ней все подробно. Ведь она очень хорошо разбирается в подобных делах. Итак, теперь — до свидания, господин капитан! И большое спасибо за все! Я так рада, что в будущем смогу работать у вас в машинописном бюро.
Легкий туман висел в воздухе. Он окутывал как бы произвольно разодранными клочьями старые производственные постройки. Улицы казались пустынными.
Шаги генерала дрожащим эхом отдавались от стен домов. Он высоко поднял воротник шинели и опустил голову. Он был наедине с самим собой.
Модерзон шел по улице в сторону холма, на котором были расположены казармы. Около двадцати тысяч жителей насчитывал этот маленький городок, ничем не отличавшийся от множества других небольших городков. И во многих других были казармы, однако эта вырисовывалась на фоне неба как массивная корона, сделанная из бетона. Казарма располагалась на западной окраине городка, поэтому при заходе солнца она погружалась в темноту на несколько минут позже, чем сам городок. В эти мгновения она как бы вспыхивала и высилась четкими контурами, господствуя на горизонте, как большая угроза.
Генерал никогда не рассматривал свою профессию как удовольствие, но в течение длительного времени не видел в ней и никакой опасности. Он всегда стремился в совершенстве овладеть тяжелым, трудным, смиренным ремеслом воина. Оно должно было, если это зависело бы от него, находить себе применение в отрыве от жизни — в основном примерно так же, как это осуществлялось когда-то в некоторых монашеских орденах. Выступать на защиту других — детей, матерей, бедных и страдальцев. Умереть за них, если не оставалось никакого другого выбора.
«Служить, — думал генерал. — Служить! Но кому?»
Путем, которым он шел этой ночью в сторону казармы, всегда ходила городская знать, так называемые уважаемые люди города. В последний раз они приходили сюда, когда он был назначен начальником военной школы.
Они пришли к нему: бургомистр, секретарь местной нацистской организации, два представителя ремесленной верхушки, предприниматель, представители национал-социалистского союза немецких женщин, противовоздушной обороны, Красного Креста, — делегация бюргерства, считавшая, что имеет на то полномочия и компетентность. И они приветствовали его, нового начальника военной школы, и заверили, что горды и счастливы видеть генерала и его солдат в своей среде. Они говорили о хорошем взаимопонимании между военнослужащими и жителями этого города и высказали пожелание и надежду, что так оно будет и впредь, а по возможности найдет свое углубление и упрочение. И в их глазах стояла жажда признания, стремление к наживе, удовольствие от игры в солдаты.
Генерал посмотрел на них, ничего не говоря, и даже не предложил сесть. И эти твари сочли, что он, по-видимому, большой и очень своенравный человек, которому надлежит оказывать всяческое уважение и почтение. Его сознательная резкость вселила в них благоговейный ужас:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
— Это понятно, — сказал Катер примирение. — Эти молодые, неопытные люди делают главным образом лишь глупости. Они наносят больше вреда, чем приносят радости. Они просто не знают, как надо жить.
— А к вам поистине можно питать доверие. Я бы очень хотела постоянно находиться рядом с вами — лучше всего в машинописном бюро. Я буду очень стараться, правда. А то на кухне можно и закиснуть. Нет ли у вас чего-нибудь для меня? Пожалуйста!
— Хорошо, я посмотрю.
— Большое-пребольшое спасибо!
— Не торопитесь, — сказал Катер сдерживающе. — Я ведь не сказал — я это сделаю. Я только сказал — я посмотрю.
— Но этого вполне достаточно, если это говорите вы, господин капитан. В сказанном любым другим можно сомневаться — но не в сказанном вами.
— Ну хорошо, малышка, если это так, то я заслужил тогда какое-нибудь вознаграждение — или?..
— Ну конечно! Но чем же я могу вознаградить вас? У меня ведь ничего нет.
— Ну да что-нибудь все же можно найти. Как, например, в отношении маленького поцелуя?
— А разве можно?
— А почему же нельзя, малышка?
— И я действительно могу?
— Иди сюда. Подойди поближе. Еще ближе. Ну так что?
— Спасибо.
— Но не в лоб же, девушка! Куда надо-то? Или это было по-дочернему?
— Прошу, не надо! Я очень смущаюсь. Я ничего подобного еще никогда не делала… На этот раз лучше?
— Во всяком случае, это начало. Тебе нужно в этом потренироваться. Попробуй-ка еще разок.
— Сейчас я больше не могу. Мне надо идти.
Ирена Яблонски быстро возвратилась на свое место. Она казалась очень смущенной — и в то же время возбужденной. Катер разглядывал ее не без удовольствия.
— Не надо быть такой застенчивой, девушка! — сказал он. — И к чему такая поспешность? У нас еще много времени.
— Да, но мне нужно завтра очень рано быть на кухне.
— В этом нет необходимости. Можешь выспаться, об этом уж я позабочусь.
— О, это очень мило! Большое спасибо, господин капитан! Но тем не менее мне нужно идти.
— Но не сейчас — ведь вечер только начинается! Мы можем здесь еще немного выпить, а потом пойдем ко мне — смотреть картины.
— Может быть, в другой раз, господин капитан? Ах, я уже заранее радуюсь этому! Но теперь мне действительно нужно идти.
— Да почему же, черт возьми?
— Меня ждут, господин капитан.
— Тебя ждут? Кто же это?
— Моя подруга, с которой я живу в одной комнате, — Эльфрида Радемахер. Вы же ее знаете.
— Еще бы мне ее не знать!
— Она ждет меня здесь же, по соседству, в ресторане. И она сказала: если я не приду вовремя, она зайдет сюда и заберет меня.
— Это на нее похоже! А знает ли она, что ты здесь со мной?
— Да, конечно, — призналась Ирена Яблонски. — Я обговорила с ней все подробно. Ведь она очень хорошо разбирается в подобных делах. Итак, теперь — до свидания, господин капитан! И большое спасибо за все! Я так рада, что в будущем смогу работать у вас в машинописном бюро.
Легкий туман висел в воздухе. Он окутывал как бы произвольно разодранными клочьями старые производственные постройки. Улицы казались пустынными.
Шаги генерала дрожащим эхом отдавались от стен домов. Он высоко поднял воротник шинели и опустил голову. Он был наедине с самим собой.
Модерзон шел по улице в сторону холма, на котором были расположены казармы. Около двадцати тысяч жителей насчитывал этот маленький городок, ничем не отличавшийся от множества других небольших городков. И во многих других были казармы, однако эта вырисовывалась на фоне неба как массивная корона, сделанная из бетона. Казарма располагалась на западной окраине городка, поэтому при заходе солнца она погружалась в темноту на несколько минут позже, чем сам городок. В эти мгновения она как бы вспыхивала и высилась четкими контурами, господствуя на горизонте, как большая угроза.
Генерал никогда не рассматривал свою профессию как удовольствие, но в течение длительного времени не видел в ней и никакой опасности. Он всегда стремился в совершенстве овладеть тяжелым, трудным, смиренным ремеслом воина. Оно должно было, если это зависело бы от него, находить себе применение в отрыве от жизни — в основном примерно так же, как это осуществлялось когда-то в некоторых монашеских орденах. Выступать на защиту других — детей, матерей, бедных и страдальцев. Умереть за них, если не оставалось никакого другого выбора.
«Служить, — думал генерал. — Служить! Но кому?»
Путем, которым он шел этой ночью в сторону казармы, всегда ходила городская знать, так называемые уважаемые люди города. В последний раз они приходили сюда, когда он был назначен начальником военной школы.
Они пришли к нему: бургомистр, секретарь местной нацистской организации, два представителя ремесленной верхушки, предприниматель, представители национал-социалистского союза немецких женщин, противовоздушной обороны, Красного Креста, — делегация бюргерства, считавшая, что имеет на то полномочия и компетентность. И они приветствовали его, нового начальника военной школы, и заверили, что горды и счастливы видеть генерала и его солдат в своей среде. Они говорили о хорошем взаимопонимании между военнослужащими и жителями этого города и высказали пожелание и надежду, что так оно будет и впредь, а по возможности найдет свое углубление и упрочение. И в их глазах стояла жажда признания, стремление к наживе, удовольствие от игры в солдаты.
Генерал посмотрел на них, ничего не говоря, и даже не предложил сесть. И эти твари сочли, что он, по-видимому, большой и очень своенравный человек, которому надлежит оказывать всяческое уважение и почтение. Его сознательная резкость вселила в них благоговейный ужас:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227