ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Крикнув мне: «Ты свинья!» — убежала прочь. А я как парализованный стоял на одном месте и думал: «Да она, никак, ненормальная!»
— Послушай меня внимательно, Отто, — сказал мне как-то отец. — Ты тоже у меня не дурак, а это уже немало, однако ты еще не врос в жизнь, и потому я хочу кое-что рассказать тебе из своей практики. Прежде всего ты должен твердо усвоить, что у каждого человека хребет не самое прочное место и его можно сломать. Все будет зависеть от наличия времени. Для того чтобы поставить на колени сильного человека, к сожалению, требуется довольно много времени. Сегодня у меня на допросе был один, но он оказался настоящим слюнтяем: после первого часа его бросило в пот; после второго — он распустил слюни и заговорил, а после трех часов допроса он был похож на загнанного теленка. Допрашивать этого типа было страшно скучно, и я даже начал зевать. А спустя еще три часа он сказал мне все, что я от него хотел услышать. Завтра утром он подтвердит все, что мне нужно от него, под присягой. Более того, в тот момент он и сам будет верить собственным словам. В тот момент — да. Послезавтра он уже не будет в это верить, но будет уже поздно. Видишь ли, Отто, таковы люди. Все в них далеко не совершенно, даже их слабости.
Этот совет отца помог мне сэкономить несколько недель, когда я начал снова приставать к Магде.
Войдя в ее комнату, я положил на стол деньги и спросил:
— Этого будет достаточно?
— За что достаточно? — спросила она.
— За твою любовь.
— Ты маленький идиот! — возмутилась Магда. — Немедленно забери свои деньги обратно!
— Ты не хочешь взять деньги? — изумленно спросил я.
— О, ты форменный идиот, — повторила Магда, — кто тебе сказал, что я не хочу денег? Мне просто непонятно, почему ты собираешься заплатить мне за то, что можешь взять бесплатно? Не смотри на меня, как теленок, и лучше запри дверь на ключ.
«Мое ученичество закончилось в 1939 году. В том же году я был призван в армию, чтобы выполнить свой гражданский долг. Службу проходил в различных частях и подразделениях до тех пор, пока не был назначен кандидатом в офицеры, а затем откомандирован на учебу в военную школу».
Солдатская жизнь мало чем отличается от службы фенриха в военной школе. Никто не мог вбить мне в голову всех военных премудростей, поскольку большинство их я уже усвоил до этого. Однако мне дали почувствовать, что такое начальство. Да и как же не дать, если это доставляло им удовольствие! По мне, любой из начальников может корчить из себя павлина или же вести себя, как дикий кабан, я к этому так привык, что и глазом не моргну.
— Отто, — начал со мной разговор отец, когда я впервые заявился в родительский дом в военном мундире, — теперь ты настоящий мужчина, и я хочу поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной. Эмма, охлади-ка для нас несколько бутылочек пива, — сказал он матери, — а потом оставь нас одних. То, о чем мы будем беседовать, не для женских ушей. Так вот слушай, Отто, поскольку мы с тобой здесь одни, я скажу тебе откровенно, что именно я думаю о жизни. А именно: ничего! Ты меня правильно понял? Ничего, потому что все на свете одно дерьмо!
Отто, — продолжал отец дальше, — я в своей жизни видел довольно много трупов, и часть из них была, так сказать, живыми трупами. Все они были изготовлены словно на конвейере, и не только нами, а тем, что мы обычно называем жизнью. Да и что, собственно, представляет собой человек? Труп, и не больше. Таков ход событий. Такова и сама жизнь, Отто. Ты об этом никогда не забывай!
Во время такой войны человек учится понимать людей, знакомится с ними. В любом углу тебя подстерегает какой-нибудь монстр, этакое чудовище в форме человека: сумасшедший начальник, возомнивший себя черт знает кем; жалкий трус, какой-нибудь безмозглый идеалист или же какой-нибудь слюнтяй-полководец! Ну их всех к чертовой матери!
И я как бы потерял ориентировку, я перестал воспринимать факты и события такими, какими их следовало воспринимать. Моя голова раскалывалась на части, а глаза закрывались сами собой, помимо моей воли. Вдруг кто-то пробормотал у меня под ухом мое имя, и я с трудом заставил себя открыть глаза. Голова моя кружилась, батарея винных бутылок, стоявших передо мной на столе, казалось, пустилась в пляс, а вместе с бутылками танцевали и блики скупого освещения.
И вдруг сквозь шум и кутерьму, сквозь изгородь пустых бутылок, я, несмотря на скупое освещение, увидел софу, на которой лежала девушка. Я видел ее полуоткрытый рот, из уголков которого текла слюна, видел ее бурно вздымающуюся грудь, которая, как мне казалось, приближалась ко мне. На самом же деле оказалось, что мои коллеги бросили на меня шутки ради голую девушку. Однако мне было настолько плохо, что меня начало выворачивать наизнанку: попросту говоря, я был сильно пьян. Ну и посмеялись же они тогда надо мной!
Готлиб Дегерсвайлер симпатизировал мне и потому старался держаться ко мне поближе. Поскольку ему сильно не везло с женщинами, я иногда помогал ему в этом, что имело свои преимущества, так как Готлиб служил в полевой жандармерии и имел друзей в роте пекарей и мясников. Тогда он устраивал лично для меня импровизированные представления, чтобы немного развлечь.
Металлическая бляха, висевшая на его груди, красноречиво свидетельствовавшая, что он является законным представителем полевой жандармерии, раскачивалась на цепочке, когда Готлиб вырывал из рук офицера портфель, который тот нес. Офицер в свою очередь пытался вырвать портфель из рук Готлиба, но не тут-то было, так как тот держал его крепко: как-никак он находился при исполнении своих прямых служебных обязанностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
— Послушай меня внимательно, Отто, — сказал мне как-то отец. — Ты тоже у меня не дурак, а это уже немало, однако ты еще не врос в жизнь, и потому я хочу кое-что рассказать тебе из своей практики. Прежде всего ты должен твердо усвоить, что у каждого человека хребет не самое прочное место и его можно сломать. Все будет зависеть от наличия времени. Для того чтобы поставить на колени сильного человека, к сожалению, требуется довольно много времени. Сегодня у меня на допросе был один, но он оказался настоящим слюнтяем: после первого часа его бросило в пот; после второго — он распустил слюни и заговорил, а после трех часов допроса он был похож на загнанного теленка. Допрашивать этого типа было страшно скучно, и я даже начал зевать. А спустя еще три часа он сказал мне все, что я от него хотел услышать. Завтра утром он подтвердит все, что мне нужно от него, под присягой. Более того, в тот момент он и сам будет верить собственным словам. В тот момент — да. Послезавтра он уже не будет в это верить, но будет уже поздно. Видишь ли, Отто, таковы люди. Все в них далеко не совершенно, даже их слабости.
Этот совет отца помог мне сэкономить несколько недель, когда я начал снова приставать к Магде.
Войдя в ее комнату, я положил на стол деньги и спросил:
— Этого будет достаточно?
— За что достаточно? — спросила она.
— За твою любовь.
— Ты маленький идиот! — возмутилась Магда. — Немедленно забери свои деньги обратно!
— Ты не хочешь взять деньги? — изумленно спросил я.
— О, ты форменный идиот, — повторила Магда, — кто тебе сказал, что я не хочу денег? Мне просто непонятно, почему ты собираешься заплатить мне за то, что можешь взять бесплатно? Не смотри на меня, как теленок, и лучше запри дверь на ключ.
«Мое ученичество закончилось в 1939 году. В том же году я был призван в армию, чтобы выполнить свой гражданский долг. Службу проходил в различных частях и подразделениях до тех пор, пока не был назначен кандидатом в офицеры, а затем откомандирован на учебу в военную школу».
Солдатская жизнь мало чем отличается от службы фенриха в военной школе. Никто не мог вбить мне в голову всех военных премудростей, поскольку большинство их я уже усвоил до этого. Однако мне дали почувствовать, что такое начальство. Да и как же не дать, если это доставляло им удовольствие! По мне, любой из начальников может корчить из себя павлина или же вести себя, как дикий кабан, я к этому так привык, что и глазом не моргну.
— Отто, — начал со мной разговор отец, когда я впервые заявился в родительский дом в военном мундире, — теперь ты настоящий мужчина, и я хочу поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной. Эмма, охлади-ка для нас несколько бутылочек пива, — сказал он матери, — а потом оставь нас одних. То, о чем мы будем беседовать, не для женских ушей. Так вот слушай, Отто, поскольку мы с тобой здесь одни, я скажу тебе откровенно, что именно я думаю о жизни. А именно: ничего! Ты меня правильно понял? Ничего, потому что все на свете одно дерьмо!
Отто, — продолжал отец дальше, — я в своей жизни видел довольно много трупов, и часть из них была, так сказать, живыми трупами. Все они были изготовлены словно на конвейере, и не только нами, а тем, что мы обычно называем жизнью. Да и что, собственно, представляет собой человек? Труп, и не больше. Таков ход событий. Такова и сама жизнь, Отто. Ты об этом никогда не забывай!
Во время такой войны человек учится понимать людей, знакомится с ними. В любом углу тебя подстерегает какой-нибудь монстр, этакое чудовище в форме человека: сумасшедший начальник, возомнивший себя черт знает кем; жалкий трус, какой-нибудь безмозглый идеалист или же какой-нибудь слюнтяй-полководец! Ну их всех к чертовой матери!
И я как бы потерял ориентировку, я перестал воспринимать факты и события такими, какими их следовало воспринимать. Моя голова раскалывалась на части, а глаза закрывались сами собой, помимо моей воли. Вдруг кто-то пробормотал у меня под ухом мое имя, и я с трудом заставил себя открыть глаза. Голова моя кружилась, батарея винных бутылок, стоявших передо мной на столе, казалось, пустилась в пляс, а вместе с бутылками танцевали и блики скупого освещения.
И вдруг сквозь шум и кутерьму, сквозь изгородь пустых бутылок, я, несмотря на скупое освещение, увидел софу, на которой лежала девушка. Я видел ее полуоткрытый рот, из уголков которого текла слюна, видел ее бурно вздымающуюся грудь, которая, как мне казалось, приближалась ко мне. На самом же деле оказалось, что мои коллеги бросили на меня шутки ради голую девушку. Однако мне было настолько плохо, что меня начало выворачивать наизнанку: попросту говоря, я был сильно пьян. Ну и посмеялись же они тогда надо мной!
Готлиб Дегерсвайлер симпатизировал мне и потому старался держаться ко мне поближе. Поскольку ему сильно не везло с женщинами, я иногда помогал ему в этом, что имело свои преимущества, так как Готлиб служил в полевой жандармерии и имел друзей в роте пекарей и мясников. Тогда он устраивал лично для меня импровизированные представления, чтобы немного развлечь.
Металлическая бляха, висевшая на его груди, красноречиво свидетельствовавшая, что он является законным представителем полевой жандармерии, раскачивалась на цепочке, когда Готлиб вырывал из рук офицера портфель, который тот нес. Офицер в свою очередь пытался вырвать портфель из рук Готлиба, но не тут-то было, так как тот держал его крепко: как-никак он находился при исполнении своих прямых служебных обязанностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227