LITTERASCRIPTAMANETLITTERA
FVWXVKHWHZOIKEQLVILEPXZSCD
UNDERTHEFIGTREELIESTHEGOLD
«Under the fig tree lies the gold…» . Я недоумевающе уставился на эту строчку, раздумывая, где в Понтифик-Холле могло расти фиговое дерево и неужели моя исходная инстинктивная догадка в итоге оказалась верной: то есть в начале Гражданской войны сэр Амброз действительно спрятал свои сокровища где-то в поместье, оставив только этот тщательно спрятанный и зашифрованный клочок бумаги, указывающий на их местонахождение. Что ж, если в Понтифик-Холле росло фиговое дерево, то о нем безусловно известно Алетии.
Но чем дальше я подставлял новые буквы, тем труднее было понять этот текст как указание места, где должно искать закопанные сокровища. Я работал быстро, чувствуя себя Кеплером или Тихо Браге , которые, сутулясь над своими вычислительными каракулями, продирались сквозь бесконечные ряды математических вариаций общих законов космической соразмерности. Спустя три четверти часа у меня получились следующие четыре строки:
UNDER THE FIG TREE LIES THE GOLDEN HORN
FABRIC OF MYSTERY AND SHAPES UNBORN THAT
SETS THE MARBLE ON ITS PLINTH AND
UNTWISTS THE WORLDS LABYRINTH
Мой восторг при обнаружении этого странного четверостишия ослаблял лишь тот факт, что — помимо потрясающего упоминания о «Лабиринте мира» — он содержал не намного больше смысла, чем та зашифрованная тарабарщина, из которой его извлекли. Очевидно, фиговое дерево, золотой рог и лабиринт представляли другой вид шифра: загадку, для разгадки которой у великого Виженера не было, увы, никаких методов или ответов и лишь самым косвенным образом относящуюся (если вообще относящуюся) к топографии Понтифик-Холла. Прежде чем отправиться спать, я еще целый час пытался постичь смысл этих строк. В первую очередь я подумал: уж не цитата ли это из какого-нибудь стихотворения или пьесы — и пролистал джаггардовское фолио Шекспира, а затем «Метаморфозы» Овидия, где описывалась история критского лабиринта. Хотя в легенде о Тезее и лабиринте, по-моему, не было упоминания о золотом роге. Золотая нить, пожалуй, была, но рога не было. Кроме того, упоминание о лабиринте наводило на мысль о том, что это сообщение имеет какое-то отношение к делам сэра Амброза. Золотой рог — волшебный клубок, который, как предвещали причудливые строки, поможет «найти путь в лабиринте», — также отдавал чем-то знакомым. Как и фиговое дерево, он, весьма вероятно, должен напоминать о каком-то эпизоде классической истории или мифологии.
Но лишь утром, пробудившись после трех часов беспокойного сна, я вспомнил, где встречал упоминание о золотом роге. Бегло просматривая различные издания герметических текстов, я нашел там достаточное количество ссылок на Константинополь — этот величественный оплот учености, где монах Михаил Пселл, используя сирийские фрагменты, собрал почти все произведения, известные нам как Corpus hermeticum , — чтобы заинтересоваться этим городом. Порывшись на полках, посвященных географии и путешествиям, я наконец нашел, что искал, — монументальную многотомную «Географию» Страбона . Монк как раз приготовил на завтрак копченую рыбу, когда я, пролистав половину огромного тома, нашел-таки нужный мне отрывок. В томе VII, где помимо прочего дана география пограничных земель, соединяющих Европу и Азию, Страбон упоминает о «Византийском Роге» — узком заливе, формой напоминавшем бычий рог, а его топографию и местоположение он описывает со ссылкой еще на одну гавань, которая в переводе называется «Под смоковницей».
Этот отрывок я читал и перечитывал добрых пять минут. Ну разве могли быть упоминания о таких местах случайным совпадением? А если они не случайны, то рог из расшифрованных стихов относится к заливу, омывающему Константинополь, или, как сейчас говорят, Стамбул: заливу, известному под названием Золотой Рог. Но все становится куда занятнее, если брать в расчет и другое, совершенно неожиданное упоминание о гавани, называемой «Под смоковницей», и припомнить, что смоковница и фиговое дерево суть два названия одного растения.
Но эти открытия, как и сама расшифровка, не давали мгновенных ответов и не подсказывали дальнейших идей. Ссылка на древнюю Византию мало что проясняла в этих четырех строчках — и уж тем более не помогала «найти путь в лабиринте»; также необъяснимо, почему Золотой Рог — водный залив — определяется как некой «материи строй», словно речь идет о декоративной ткани или даже постройке. У меня возникли лишь туманные предположения о том, почему этот хитроумно зашифрованный стих, вставленный в атлас Ортелия, может иметь отношение к месту встречи двух континентов, гавани, удаленной от Понтифик-Холла на расстояние около пятнадцати сотен миль. В то время я еще не задумывался, побывал ли сэр Амброз в Константинополе в поисках книг, хотя, кажется, припоминал, что одна из грамот, выданных императором Рудольфом, — один из множества пергаментов, покоившихся в гробу Понтифик-Холла, — относилась к путешествию в земли оттоманского султана.
В общем, доедая свой рыбный завтрак, я размышлял, имеет ли эта шифровка какое-то отношение к библиотеке сэра Амброза или даже к самому пропавшему герметическому манускрипту. Нельзя было сказать ничего определенного при наличии таких ничтожных указаний. Но я решил, что, быть может, сам манускрипт прольет свет на этот стих, и поэтому, еще не закончив завтрак, я решил рискнуть отправиться на его поиски.
Но мое приподнятое настроение вскоре испарилось, поскольку расспросы в магазинах и лавках, как я и опасался, оказались удручающе бесполезными. В районе Смитфилда зловоние стало настолько отвратительным, что, когда сироты в Христовом приюте начали первый урок, подъемные окна в классных комнатах не открыли, несмотря на жару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149