Впрочем, изредка в стихах присутствовал и пепел любви, как дань серебряному веку.
Третьим завом кроме Романа и язвительной дамы Марины был спортсмен в отставке Валера, курировавший отделы туризма и активного отдыха. Всю церемонию лечения Валера хранил саркастическое молчание. В прошлом месяце он пришел в редакцию чуть не с сотрясением мозга после особенно активного уикенда, но не дождался ни грамма сочувствия. Напротив, загоняли по службе так, что к вечеру его выворачивало наизнанку. Стоило же этому юродивому подбить глаз – и пожалуйста. Отбою нет от сестер милосердия. А ведь все их усилия – впустую. Но какова несправедливость – бабы сохнут по нему тем сильнее, чем больше он их не замечает. Впрочем, Валере на баб сейчас тоже было наплевать – он недавно женился и еще не успел пресытиться семейными радостями. Его благоверная стоила всех баб на свете.
Пока стоила.
– Да есть ли такая баба на свете, которая стоила бы их всех? – риторически произнес Валера.
– Нет, думаю, такой бабы нет, – ответил неблагодарный Роман, прижимая полурастаявший лед к глазу. – Все они друг друга стоят.
– Вот и я говорю, – согласился Валера. – Ни у одной не хватает мозгов не втрескиваться в тебя по уши с полоборота.
– Да нет, – поморщился Роман. – У некоторых это происходит с полного оборота.
– Только не говори мне, что этот полный оборот происходит у тебя в постели. Тебе-то это даром не нужно, гарем заводить.
Роман отложил в сторону мешок со льдом и с любопытством посмотрел на коллегу.
– Давно тебя хотел спросить – откуда ты все знаешь? Все-то на свете тебе известно. Прям ходячая Британская энциклопедия. Аж страшно.
– Ума палата, – флегматично ответил Валера. – А вот я давно хотел тебя, Рома, спросить – ну чего они все к тебе липнут? Словно мухи к дерьму. Страсть как любопытно узнать, чем ты их приманиваешь.
Роман на дерьмо не обиделся. Он вообще не имел привычки обижаться на кого бы то ни было. Такое встречается, безусловно, редко, но все же встречается. Преимущественно у блаженных и у тех, кого не связывают уже с миром людей никакие узы. Роман пребывал где-то посередине между этими крайностями.
– Это не я их приманиваю. Это судьба, – с излишним самодовольством в голосе ответил Роман и пропел популярный музыкальный мотивчик, мечтательно обводя взглядом потолок: – Э-эх, не везет мне в жизни – повезет в любви!
– Ни и рожа у тебя, Казанова! – грубо заземлил его Валера. – Страх глядеть.
В комнату зашла Марина. Они ютились там вчетвером – три зава-редактора и отсекр Джек. Последнего не было весь день. Только сейчас Роман заметил его отсутствие.
– Ну чего пристал к бедному мальчику! – вступилась за пострадавшего Марина. – Ему и так несладко. Контакт с чуждой для творческой души реальностью – это тебе не хаханьки. Ром, точно обошлось без психотравмы? А то, может…
– Не надо, – мученически ответил Роман.
– Сладкая ягодка Мариша! – вкрадчиво начал Валера. – Вот скажи мне, разъясни дураку – откуда в замужней женщине, да с ребенком, столько ехидства? Тебя твой мужик…э-э…вполне удовлетворяет? Нет, кроме шуток, может, я могу чем помочь?
– Все вы, мужики, одинаковые, – стушевалась вдруг Марина, зарывшись в бумаги на столе.
– Ну не скажи-и, – протянул, возражая, Валера. – Вот я, к примеру…
– А тебя, к примеру, Андрей Митрофаныч вызывает, – остановила саморекламу Марина и пояснила: – Одинаковые в том смысле, что голова там, откуда ноги растут.
– Вот за что я тебя, Мариш, люблю, – сказал Валера, вставая из-за стола, – так это за полную и непосредственную ясность в речах и мыслях. С тобой никакие комплексы неполноценности не страшны.
– Иди, иди, остряк, – отмахнулась Марина.
Роман лениво чертил на листе бумаги в клеточку фигуру кроссворда. Но мысли были заняты другим.
– Марин, Джек сегодня не появлялся?
– Нет.
– И не звонил?
– Тоже нет. Он сегодня всем нужен. Все как с цепи сорвались – срочно подавай всем Джека. Это не редакция, а дурдом. – Марина была слегка раздражена.
Роман ощутил легкую встревоженность. Ни на чем, в общем-то, не основанную – Джек, как и все, появлялся в редакции не каждый день. Но ведь и кошмары с его убийством снились не каждую ночь.
Чтобы не изводиться напрасными ожиданиями, Роман погрузился в составление кроссворда. После того как он обнаружил в себе великие способности к сотворению этих забав, шеф возложил на него и эту обязанность. Особенно Роман любил придумывать тематические кроссворды. Большая, между прочим, редкость. Хороший тематический кроссворд – это аристократ среди кроссвордов-плебеев, составленных абы как, из подножного мусора. Над готовой сеткой на листке тетради в клеточку стояло название «Вечные ценности». На другом листе столбиком располагались сами вечные ценности, они же общечеловеческие, они же простые истины. Числом не более десятка. На десятой позиции Роман запнулся – искомые истины разбежались кто куда.
Через полчаса, намучившись и свалив всю вину на отсутствующего Джека, Роман обратился за помощью к коллегам. Народу по разным делам службы набралось в комнате достаточно. Здесь были и Валера, и Марина, и верстальщик Вася, и секретарша Вера, и наборщица Валя, и корректор Миша. Перекрыв голосом общий гвалт, Роман попросил всю братию накидать ему в короб общечеловеческих ценностей.
– Вера, – тут же откликнулась Валентина. Она посещала баптистскую церковь и в глубине души была очень набожной девушкой, несмотря на лохматые джинсы и серьгу в вечно голом пупке.
– Любовь, – многозначительно выдохнула Вера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12