При последних звуках музыки он преклонил колено и красиво поцеловал царственно протянутую ему руку Кати. В зале одобрительно зааплодировали.
— Кто это? — спросила раскрасневшаяся и слегка запыхавшаяся Катя, когда Хват подвел ее к Герману и молча поклонился, благодаря за доставленное удовольствие.
— Спортсмен, призер московской Олимпиады, — ответил Герман. — Известный московский бандит.
— Откуда ты его знаешь?
— Случайно познакомились.
Герман очень надеялся, что это знакомство так и сойдет на нет, заглохнет, как заглохли многие ростки из прошлого. Но не заглохло, вспухло ядовитым плодом дурмана.
Большой человек. Радетель за социальную справедливость. Кандидат в Государственную думу России. Такого взводом ОМОНа не напугаешь.
«Герман разумный человек…»
Ты еще не знаешь, пес, какой я разумный!
XI
Темно-красная «Вольво-940» Ивана Кузнецова стояла возле центрального входа в особняк Фонда социальной справедливости, а сам Кузнецов топтался в кабинете возле камина, разглядывая спортивные трофеи Хвата. Он давно уже расстался с черно-кожаным бандитским прикидом, носил светлые клубные пиджаки от Армани, итальянские «казаки» на высоком скошенном каблуке, как бы приподнимающие над землей его короткую увесистую фигуру. Лишь к галстукам не привык. Так и теперь воротник белой крахмальной рубашки был распахнут, а на мощной шее поблескивала золотая цепь. При появлении Германа он поставил на мраморную полку хрустальный кубок и полуобернулся, явно не зная, в каком тоне пойдет разговор и как ему в этом разговоре себя держать.
— Здорово, Иван, давно не виделись! — приветствовал его Герман.
Дружелюбно пожал неуверенную руку Кузнецова и предложил, положив серый кейс на столик, приставленный к массивному столу хозяина кабинета:
— Ну что? Как поется в опере «Евгений Онегин»: «Начнем, пожалуй»?
— Убери к черту! — прикрикнул Хват, показывая на кейс. — Знаю я эти штучки. На твой кейс только посмотришь, и весь московский ОМОН сразу начинает заводить машины!
— Хорошая шутка, — оценил Герман. — Но тебе ли с депутатской неприкосновенностью бояться ОМОНа?
— Я еще не депутат.
— Вопрос времени. Я же сказал, что буду голосовать за тебя. А здесь ничего нет. Несколько документов и все. Смотри сам! — Герман продемонстрировал содержимое кейса. Кивнул Ивану: — Присаживайся.
Герман и Кузнецов расположились визави за приставным столом, Круглов в своем начальственном кресле стал как бы арбитром. Судя по его виду, роль эта ему нравилась.
— Ну, приступай, — благодушно кивнул он Герману.
— Небольшая предыстория, — начал Герман. — Компанию «Терра» создали три акционера: я, Иван и небезызвестный тебе Ян Тольц. В равных долях. В управлении компанией Иван участия не принимал, его деловые интересы лежали в другой области…
— В какой? — перебил Хват.
— Вопрос не ко мне.
— Проворачивал кое-что с вояками в Западной группе войск, — неохотно объяснил Кузнецов.
— Потом ситуация изменилась, — продолжил Герман. — Министра обороны отправили в отставку, кое-кого посадили, прокуратура начала копать, куда подевалось имущество ЗГВ. Ивану удалось выпутаться, но стоило это, как я понимаю, очень недешево. Пришлось вернуться к торговле обувью. Дело скучное, доходы не бешеные, но стабильные. Иван стал вице-президентом «Терры». Но ему не понравилось, как я веду дела…
— Ты зажимал дивиденды.
— Я инвестировал прибыль в расширение бизнеса и считал, что правильно делаю. Я и сейчас так считаю. После того, как я отказался от одного крупного контракта, мы разругались…
— От какого контракта? — заинтересовался Хват.
— Ты умеешь хранить коммерческую тайну?
— Как швейцарский банк!
— Я тоже, — сказал Герман.
— Вот за что я тебя, Ермаков, не люблю, так это за твою хитрожопость! Не можешь по-простому? Я спросил: что за контракт? Так и бы сказал: мои дела, пошел на хер. И я бы все понял. А ты — коммерческая тайна!
— Контракт на поставку обуви армии, — вмешался Кузнецов. — На два миллиона пар.
— Какой армии?
— Российской, какой.
— Круто! Хотели обуть российскую армию? А чего ж не обули?
— Они объявили слишком большой откат, — объяснил Герман.
— Не такой и большой, — буркнул Иван.
— Это по-твоему. А по-моему, зарвались.(Это непонятно, Вадим.)
— А как же без отката? — удивился Хват. — Без отката нельзя. Но и зарываться не дело. Не срослось, значит. Ну, бывает.
— После этого случая Иван, видно, решил, что справится с делом лучше, потребовал раздела компании. Я предложил купить у него его тридцать три процента акций «Терры», давал девять миллионов. Он отказался. Я правильно излагаю?
Кузнецов хмуро кивнул.
— Ну, нет так нет, дело хозяйское. Разделили инфраструктуру: оптовые базы, магазины, поставщиков. Иван начал торговать сам. Создал фирму «Марина». Но дело не очень-то пошло, а дефолт девяносто восьмого года его добил.
— А тебя не добил? — спросил Хват.
— К этому шло. У меня было восемь миллионов долларов долга западным кредиторам и все склады забиты обувью осенне-зимней коллекции. Пришлось покрутиться. За три месяца открыли шестьдесят новых магазинов, сократили треть служащих. Выкрутились, хоть и не без потерь.
— А Иван, значит, не выкрутился. И что?
— Он предложил мне выкупить его дело. Я согласился. Обговорили цену: три с половиной миллиона баксов…
— Всего-то? Ты же сказал, что его доля тянула на девять «лимонов»!
— Это была его доля в «Планете».
— Ну, Иван, ты коммерсант! — развеселился Хват. — Взять дело в свои руки и обесценить его на шесть «лимонов»! Большой коммерсант! Ну-ну, дальше?
— Заключили официальный договор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81