На повороте машина пошла юзом, заскрипели тормоза, их крепко мотнуло, но в последний момент Юрек все же сумел выйти на прямую, переключил передачу и, прибавив скорость, снова заговорил:
– Это животное едет на бензине, мы – на водке, но все мы сделаны из стали. Прибавлю скорость, машина расплавится. А мы уже расплавились.
– Но не Шабе.
– Шабе сделан не из такой плохой стали, как мы. Он из золота. Сияет. Большевик, последний оставшийся экземпляр. – Юрек выпил еще и отдал товарищу бутылку с остатком водки на донышке. – Мир вертится благодаря ему. Все меняются, продаются, предают… Но если где-то сказано, что все должны предать, то он последний, кто это сделает…
В гостиной на вилле английского посла Шабе набрал номер телефона и, когда ему ответили, попросил:
– Соедините меня, пожалуйста, с мистером Уэйном… Я – лицо, которое может его интересовать… У меня есть для него предложение… Да, в это время… Мистер Уэйн?… Мне известно, что вы разыскиваете одну вашу дорогую подругу и одновременно вашего сотрудника. Давайте увидимся… Я знаю одно идеальное для такой встречи место… Тихое, нейтральное… Вилла английского посла… Да, в Марино… Наша беседа будет поучительной и полезной, надеюсь. Поэтому приглашаю и вашего гостя… Да, вы правильно меня поняли. Без мистера Суханова можете не приезжать… Если мы хотим кое-что прояснить и провести хорошую сделку, нужно встретиться всем троим. – И он положил трубку, не дожидаясь ответа.
Тем временем «фиат» мчался в ночи на бешеной скорости. Дорога была опасной: сплошные повороты, спуски и подъемы. Юрек был отличным водителем, вел машину умело, но бесшабашно. Контатти пошарил на заднем сиденье, извлек еще одну бутылку водки и зубами вскрыл ее.
– Сколько времени понадобится Суханову, чтобы отыскать нас?
– Это зависит от нас с тобой. И от Шабе.
– В таком случае я сказал бы, что мы можем пить совершенно спокойно. – Он глотнул водки.
– Не питай иллюзий.
– Я и не питаю никаких иллюзий, – ответил Контатти, протягивая Юреку бутылку. – У КГБ великолепные антенны в Варшаве. Они все узнают рано или поздно.
Юрек выпил, и его охватило какое-то мрачное веселье. Он скрипнул зубами:
– Сукины дети! Прекрасная логика! Мистеру Брежневу угодно вернуть своего Форста? И сразу же появляется Хаген для мистера Картера, занявшего теплое местечко Рейгана! А мы?
– А мы схватим его за одно место, уж извини за такое выражение, во имя пролетарского интернационализма! Маленькие поляки не в счет, как не в счет и маленькие англичане, маленькие итальянцы…
– На свете существуют только они. Две страны, два великих государства.
– Большие силы, маленькие силы – это закон.
– Ах вот как? – воскликнул Юрек, тыча пальцем в Контатти. – И тогда знаешь, что я с тобой сделаю? Я убью твоего Хагена!
– И великие государства останутся с носом! – воскликнул Контатти.
Они весьма крепко опьянели. Они кричали, жестикулировали, то и дело переходя от веселья к унынию.
Юрек выпил еще.
– Станут ругаться, кусать друг друга до крови, есть друг друга. – Он покачал головой. – Съедят и нас с тобой.
Контатти выхватил у него бутылку:
– Какой чудный будет праздник! Замечательный! Живыми! Возьмут нас живыми! Советские, чтобы вручить нас американцам, а американцы, чтобы передать советским.
– Живыми, но испорченными.
– Как отношения между Польшей и Советским Союзом.
– Они устроят нам такое же вторжение, как в Чехословакии.
– Сожгут наши города.
– Отправят всех поляков в Сибирь.
Контатти комически изобразил испуг. Несмотря на пары алкоголя, его голова все же сумела сформулировать некую оптимистическую мысль:
– Хорошо еще, что теперь Папа поляк.
– Думаешь, поможет?
– Послушай, а почему бы нам не смыться?
– Хочешь сказать… почему бы нам не выбрать свободу? – Юрек внимательно посмотрел на товарища, который опять собрался выпить. – Да ты с ума сошел. Ведь тогда придется отказаться от карьеры, от пенсии!
– И стать генералами!
– И руководить тайной разведкой!
– И организовать путч!
– И взять власть! – продолжал Юрек.
– И установить жестокую демократическую диктатуру!
– И захватить Россию!
– А потом и Китай!
– Да здравствует старая Польша! – воскликнул Юрек и глотнул еще.
Контатти отнял у него бутылку, выпил и изобразил печаль.
– Геронтократия всегда побеждает. Средний возраст советского Политбюро – семьдесят семь лет.
– Средний возраст китайского Политбюро – восемьдесят два года. – Юрек оторвал руки от руля. – Декрет номер один, изданный мировым польским диктатором, – не допускать к власти лиц старше сорока лет. – Машина начала вилять, но Юрек сумел выровнять ее.
– Декрет номер два, – провозгласил Контатти, – товарищ граф Рудинский складывает полномочия, потому что их у него слишком много.
– Декрет номер три: высшая власть передается… А кстати, как твое настоящее имя?
– Контатти.
– Пьяный, а все равно осторожный, – посмеялся Юрек и продолжал: – Высшая власть передается товарищу Контатти до того дня, когда ему исполнится сорок лет.
Контатти запрокинул голову и вылил в рот все, что оставалось в бутылке.
– Увы, это произойдет завтра.
– Какая красота эти сорок лет! Начинается закат! – Юрек подвинулся и обнял Контатти. – Да, идем на посадку, снижаемся, падаем.
Потеряв управление, машина устремилась к краю оврага, но Юрек с олимпийским спокойствием вывернул руль и вывел ее на середину дороги, Контатти между тем открыл окно и выбросил пустую бутылку.
– Уже и не холодно совсем, чувствуешь?
– Это верно.
– Более того, стоит просто адская жара.
– А тебе известно, что при жаре хочется пить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78