Еще более осунувшийся, с черными кругами под глазами, он изучал какие-то документы. Зазвонил телефон.
– Да, – ответил Танкреди. – Пусть немедленно идет сюда. – Задумчивый, озабоченный, он тяжело поднялся с места. За окном едва брезжил рассвет нового дня, приготовившего полковнику слишком много проблем.
Стены архива сплошь, до самого потолка, были уставлены картотечными ящиками и стеллажами с папками. Танкреди отыскал нужную папку в разделе на букву «Р», отнес ее на стол и раскрыл. И сразу же его внимание привлек листок бумаги с отпечатками пальцев.
Дверь открылась, в комнату решительными шагами вошел капитан Коссини и, остановившись по стойке смирно, отдал честь.
Танкреди ответил ему неопределенным жестом и заметил:
– Быстро, ничего не скажешь. Из постели сюда всего за несколько минут…
– В вашем распоряжении, полковник.
– Я прочитал ваш рапорт командованию по поводу похищения Сони Рудинской. Мне нужны все подробности.
Коссини встревожился:
– Что случилось? Он умер?
– Рудинский стрелял в агента ЦРУ.
– Не понимаю, – сказал Коссини, совершенно ошеломленный этим известием.
– Все, о чем мы сейчас с вами говорим, государственная тайна.
– Государственная?
Танкреди кивнул.
Коссини ответил:
– Конечно. Можете рассчитывать на меня, полковник.
– Граф Рудинский ваш личный друг?
Коссини поколебался.
– Да, но…
– Его допрашивают. Он молчит.
– Кто допрашивает?
– Друзья, – объяснил Танкреди, отводя взгляд. – Люди, которые умеют заставить заговорить кого угодно. Но только не его. Пока. – Он посмотрел за окно. – Плохая ночь. Плохой день. – Взял папку с письменного стола. – Я выяснил, кто он, благодаря отпечаткам пальцев. Буквально только что. Просто повезло. Потом я нашел ваш рапорт, капитан. Странное совпадение: похищение ребенка и жертва, которая становится убийцей.
– Рудинский не убийца.
Танкреди принялся листать бумаги.
– Роясь в архиве, я нашел два рапорта, касающиеся него. Поправьте меня, если моя информация неточна. – Он продолжил, листая бумаги: – Поляк, граф, беженец. Лишен земельных владений коммунистами. Морской офицер, демобилизован в Англии… – Заметив, что Коссини утвердительно кивает, продолжил перечисление: – Отказался вернуться на родину. Судимостей нет. Жалкое существование на весьма скромные средства Антикоммунист, но не занимается политикой. – Он снова взглянул на Коссини. – Незадолго до рождения Евы переезжает из Англии в Италию. Чтобы получить средства к существованию, поставляет спиртное в посольства. Полиция закрывает на это один глаз или даже оба. Имеет вид на жительство, поручительство семьи Гузман. Поддерживает некоторую связь с черной римской аристократией. Финансовая полиция подозревает, что он незаконно продает иногда несколько ящиков виски своим итальянским друзьям… Бутлегер… – Он закрыл папку и пристально посмотрел на Коссини. – Вам тоже продавал?
Коссини покраснел:
– Да, синьор полковник.
Танкреди поднялся из-за стола и подошел к Коссини.
– Вы знали, что наша контрразведка заинтересовалась им и хотела бы сделать из него информатора?
– Об этом он ничего не говорил мне.
– На ваш взгляд, он мог бы принять подобное предложение от какого-либо другого государства? И от какого?
– Меня бы это очень удивило, – ответил Коссини, размышляя. – Юрек граф, особый человек.
– Особый. Почему?
– Он… он очень одинокий. Живет уединенно, замкнувшись в несуществующем мире, вне всякой реальности. Это знатный синьор, настоящий аристократ. Самый нищий из всех аристократов, каких я когда-либо знал, но я никогда не слышал от него ни единой жалобы.
Танкреди усмехнулся:
– Думаю, однако, что как раз сейчас он весьма даже готов пожаловаться, если не застонать, и не без основания.
Было еще очень рано, только-только всходило солнце, появившись над деревьями огромным красным шаром. Где-то вдали пропел петух. Кругом царили тишина и спокойствие.
Шабе разбудил Соню, и она протирала глаза, стараясь отогнать сон. Когда девочка оделась, он вывел ее из дому, усадил в свой «мерседес», сел за руль и включил двигатель. На пороге дома появились Мерилен и Контатти.
«Мерседес» медленно проехал по одной из узких улочек в центре города, пустынной в этот час, и остановился метрах в пятидесяти от площади, где дежурила «альфетта» карабинеров.
Оставаясь за рулем, Шабе посмотрел на полусонную девочку:
– Вот, Соня, ты и приехала.
Он потянулся и открыл дверцу машины с ее стороны. Девочка в растерянности осмотрелась:
– А где же папа?
Шабе указал ей на машину карабинеров на другой стороне площади:
– Видишь вон ту машину с синей мигалкой на крыше? Иди к ним, скажи, кто ты, и тебя отвезут к папе.
– А кто они такие?
– Полицейские. Они вооружены, умны, и им все известно. Ты знаешь капитана Коссини?
Соня кивнула, и Шабе подмигнул ей:
– Скажи полицейским, что он твой друг и что папа с ним.
– Это правда?
Шабе подтолкнул ее к выходу:
– Конечно правда. Ну давай, иди. Быстро!
Девочка вышла из машины.
– Беги.
Соня обернулась к старику и лукаво улыбнулась:
– Мы еще увидимся?
– Конечно. А теперь беги, не то я рассержусь.
– Какой ты нехороший! – воскликнула Соня и засмеялась, а Шабе притворился, будто сейчас бросится ловить ее. Соня побежала через площадь, но вскоре остановилась, словно хотела продолжить игру.
Шабе включил заднюю передачу, нажал на газ, развернулся и умчался.
Соня махнула ему на прощание и побежала к «альфетте» карабинеров.
Черный от злости, Уэйн шагал взад и вперед по залу совещаний фирмы «Шаффер amp; Сыновья», держа во рту незажженную сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78