– Она заговорила иронично, насмешливо. – Как вы сказали мне однажды, может даже разразиться война. Неужели ваша страна была бы готова начать ее из-за такого пустяка? Из-за каких-то пятисот тысяч долларов?
– Война? А почему бы и нет? – вмешался Шабе. – По своему характеру и по личному убеждению я за жесткие решения. – Он с презрением посмотрел на Контатти. – Как коллективные, так и индивидуальные.
Они опять выглядели не столько союзниками, сколько врагами, которых связывал какой-то загадочный и трудный сговор.
– И ты только обрадовался бы, верно? – спросил Контатти.
– Ты уже сказал об этом.
Контатти жестом изобразил, будто спускает курок пистолета:
– И меня, и мисс, не так ли?
Шабе кивнул:
– Обоих. Не терплю дилетантизм.
Контатти обратился к Мерилен:
– Слышали? Он просто не любит меня. Конфликт поколений. Подумайте как следует, Мерилен. Откажитесь. Я говорю о деньгах.
– Но это же вы загнали меня в угол. Это вы не оставляете мне другого выхода. Впрочем, я уверена, что у такого мужчины, как вы, служащего великой нации, великой идеологии, не может быть проблем с деньгами.
– Знали бы вы, как скупы наши кассиры, – ответил Контатти. – И потом деньги в валюте…
– В ценной валюте, – уточнила Мерилен.
– Мне на это понадобится несколько дней.
– Скажем, сутки.
– Двое суток. Сделаю все возможное.
– Хорошо. Если не возражаете, мне надо позвонить.
– Кому? – с подозрением спросил Шабе.
– Человеку, который, если я вовремя не предупрежу его, передаст в мое посольство досье, что так не нравится вам.
Контатти указал на телефон:
– Пожалуйста.
– Нет, – сказала Мерилен, – не здесь и не сейчас.
– А когда же в таком случае? – спросил Шабе.
Мерилен посмотрела на мужчин:
– Как только девочка будет освобождена.
В римском офисе ЦРУ Уэйн без особого интереса ожидал заключения эксперта, изучавшего ружье, из которого был убит Фрэнки Хаген.
– Невероятно, – сказал эксперт. – Самый обычный ствол. Никакого специального устройства для стрельбы в темноте тут нет.
– Да, – согласился Уэйн. – Еще одна загадка.
Он обернулся к Юреку, стоявшему в глубине комнаты между двумя парнями с квадратными подбородками и пистолетами за поясом.
Комната была почти пустой: медицинский топчан, несколько стульев, письменный стол, телемонитор местной службы слежения – вот и вся обстановка.
По знаку Уэйна агенты разошлись и встали возле стен напротив друг друга. Уэйн подошел к Юреку, жестом велев ему сесть.
– Ты стюард?
Юрек сел, не отвечая.
– В платежных документах английской авиакомпании тебя нет, – продолжал Уэйн, стараясь оставаться спокойным. – Эта куртка тебе велика. Где ты раздобыл ее?
– Не могу отвечать ни на какие вопросы.
Уэйн поставил стул напротив поляка и, сев на него верхом, положил локти на спинку.
– Ладно. Может, считаешь себя военнопленным?
– Только теряешь время. Не могу ответить, иначе кое-что произойдет.
– Ах вот как! И что же произойдет?
– Кое-что.
– Когда?
– Не знаю.
– Но я спешу. У меня каждая минута на счету.
Уэйн сделал знак. Один из агентов включил мощную лампу и направил ее в лицо Юреку.
– Мы знакомы, не так ли? – спросил Уэйн. – Я уверен, что где-то видел тебя. Но где? Не поможешь вспомнить? – Он рассмотрел поляка в профиль, в три четверти, в фас. В лице Юрека чувствовались напряжение и усталость, свет был невыносимо ярким. – Хорошо, тогда я сделаю это сам. Думаю, ты имеешь право знать, что Фрэнки Хаген был для меня не просто коллегой. Он был моим другом, близким другом. Ты убил его, и мое отношение к тебе не может быть формальным. Теперь это уже мое личное дело, понимаешь?
Он подождал мгновение, наблюдая за Юреком, ослепленным ужасным светом.
– Твое молчание, на мой взгляд, просто оскорбительно для Хагена. Это все равно что плевать на мертвого. И поэтому я могу не выдержать, потерять голову, отомстить.
Он поднял голову Юрека за подбородок, и тот закрыл глаза.
– Не закрывай глаза.
Уэйн снова сделал знак. Агент наклонился к Юреку и наклеил ему на верхние веки пластырь так, что они не могли закрыться. Уэйн одобрительно кивнул и продолжал, по-прежнему держа приподнятой голову Юрека:
– Когда я был мальчишкой, меня учили, что существуют люди, способные умереть за идею, за родину. Но сегодня таких людей уже не осталось. Или ты последний экземпляр? В таком случае мне просто не повезло. Но еще больше не повезло тебе. В этом не приходится сомневаться.
Он замолчал, услышав звонок телефона. Агент передал ему трубку.
– Уэйн слушает… да… – Он прикрыл трубку рукой и продолжал, обращаясь к Юреку: – У меня к тебе много вопросов. Кто ты такой, на кого работаешь, кто твои сообщники, каков ваш план, как ты смог убить Хагена в полной темноте? – Он убрал руку и ответил на вопрос, который ему был задан по телефону: – Нет еще. – Посмотрел на Юрека и уверенно уточнил: – Скоро заговорит. Очень скоро.
Уэйн положил трубку и подошел к Юреку.
– Ты военный? Киллер? Сумасшедший? – Снова сел. – Сумасшедший: разве можно рассчитывать, что, совершив такое убийство, не попадешь в наши руки. Если не сумасшедший, то самоубийца. Или мученик. – Он наклонился вперед и снял с Юрека наручники. – Вижу, тебе не интересно, что я говорю. Ладно, снимай рубашку.
Юрек не шелохнулся. Уэйн сделал знак, агенты набросились на Юрека и грубо сорвали с него одежду. На его теле отчетливо видны были следы сильного избиения, которому он подвергся накануне вечером. Уэйн с удивлением посмотрел на них.
– Следы избиения, причем недавнего, – в растерянности заметил он. – Очень странно. Тебя избивают, ты убиваешь, а потом спокойно позволяешь взять себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78