Форст остался невредимым. Он мгновенно оценил ситуацию и бросился к своим. Сотрудники КГБ подхватили его и прикрыли собой, сомкнулись вокруг, подобно ежику, когда к нему прикасаются.
Поднялась невероятная суматоха. Топот, беготня, тревожные крики, ругательства. Вспыхнуло множество огней, вокруг заметались лучи мощных прожекторов. Охранники КГБ держали автоматы наготове, намереваясь защищаться. Меддокс и другие сотрудники ЦРУ, казалось, обезумели, а Гаккет орал, чтобы никто не стрелял.
Уэйн первым поспешил в конец взлетной полосы – там, менее чем в ста метрах от самолетов, прожектор высветил Юрека в форме стюарда. Агенты ЦРУ набросились на него.
– Не стрелять! – на бегу заорал Уэйн.
Юрек поднял руки вверх вместе с ружьем. Подойдя к поляку, Уэйн ткнул ему в грудь автомат:
– Брось ружье, сукин сын! Брось!
Освещенный ярким светом прожекторов, Юрек уронил ружье и остался стоять с поднятыми руками.
Старый Шабе, опираясь на балясину, опустил свое ружье. С невозмутимым, как всегда, лицом он направился к наружной лестнице ангара, как вдруг зазвучал сигнал рации.
– Всем сторожевым постам! Всем сторожевым постам! Тревога. Перехожу на прием.
– Четырнадцатый пост, прием. Прием заканчиваю, – спокойно ответил старик и начал спускаться с крыши, не отрывая взгляда от восточной взлетной полосы, которая теперь опять была освещена как днем и походила на потревоженный улей. Множество машин неслось туда со всех сторон, и вой сирен вспарывал ночную тишину.
Уэйн, запыхавшийся, потрясенный, изо всех сил рванул Юрека за воротник. Тот не оказал никакого сопротивления.
Подъехали два джипа. Уэйн и двое агентов потащили Юрека и швырнули в джип. Вскочив на подножку, Уэйн велел водителю ехать в зону обмена.
И машина умчалась.
Шабе легко спрыгнул на землю и вышел из ворот на дорогу, проходившую вдоль служебных зданий аэропорта. Контатти и Мерилен в напряженном молчании ожидали его в машине с погашенными фарами. Шабе заглянул к ним в окно.
– Этот сумасшедший убил американца и позволил взять себя, – сообщил он и тотчас исчез.
Контатти едва пришел в себя от изумления:
– Видно, это и в самом деле судьба. – Он посмотрел на Мерилен, та словно окаменела. – Значит, он жив. Вы ведь этого хотели, не так ли?
Тем временем Шабе сел в свой «мерседес» и тронулся с места. Контатти поехал следом, и вскоре они оказались на автозаправке. Тут старик вышел из машины и, подойдя к сетчатой ограде, отделявшей заправку от поля, крепким ударом снес одну из ее опор, которую повредил еще раньше, до начала операции. Потом свернул сетку так, чтобы можно было проехать.
Садясь в «мерседес», он взглянул на виадук и автостраду, ведущую в Рим. В радиусе одного километра машины карабинеров уже блокировали все дороги.
Шабе проехал через проем в сетчатой ограде. Машина, подпрыгивая на неровной земле, вскоре исчезла во мраке. Контатти выехал следом, но притормозил, вышел из машины и поставил сетку на место.
Вокруг советского самолета сложилась чрезвычайная ситуация. С автоматами в руках агенты КГБ оберегали Рудольфа Форста, стоявшего у трапа. А американские агенты, тоже с автоматами наперевес, со всех сторон окружили самолет. Дейв Гаккет, один из главных руководителей ЦРУ, прибывший из Вашингтона для проведения обмена разведчиками, держась на расстоянии, начал переговоры с руководителем советской команды, упрямым полковником Сухановым. Оба давно знали друг друга. Разговаривали они по-английски.
– Повторяю, мы не можем передать вам Форста из-за того, что наш Хаген убит. – Гаккет жестом указал на ярко освещенное фарами безжизненное тело Фрэнки Хагена, лежавшее на земле между двумя самолетами. – В этих условиях очевидно, что операцию по обмену необходимо считать приостановленной.
– У нас тут не Вьетнам, Гаккет. Вели своим людям немедленно опустить стволы.
– Смотри, Суханов, я ведь прикажу стрелять, если сейчас же не отдашь мне Форста!
– Мы гости свободной и независимой страны. Или я ошибаюсь? – с сарказмом ответил Суханов. – Где итальянские власти? Они командуют в Риме или ты устанавливаешь тут порядки?
– Речь идет не о порядках, а о порядочности, Суханов! – заорал взбешенный Гаккет. – И у тебя есть только один способ продемонстрировать добрую волю КГБ – отдать Форста. Или придется считать, что вы нас обманули!
– Мы не несем никакой ответственности за этот печальный инцидент. Обмен организовали вы. Мы выполнили все поставленные условия, поэтому Форст – наш.
Суханов сделал знак, и его люди, прикрывая собой Форста, повели его вверх по трапу. Гаккет в ярости выпустил в воздух автоматную очередь.
– Стоять, черт побери, всем стоять!
Русские остановились.
– Это нелепо! – закричал Суханов. – Это провокация! Это ловушка!
– Ловушка вашего изобретения, поскольку мы оказались в ней жертвами.
– Мне неведома игра, которую вы затеяли, но я хорошо знаю свой долг, – ответил Суханов более спокойно. – Если будете стрелять, ответим, и ответственность будет возложена на вас. Мое правительство уже в курсе, мы доложили по радио обо всем, что тут происходит.
Русские, все так же прикрывая Форста, повели его дальше вверх по трапу.
Американцы стояли, держа их на прицеле, и только ждали приказа, но Гаккет не решался его отдать, лихорадочно соображая, что же делать. Наконец, черный от злости, он процедил сквозь зубы:
– Ладно. Первый раунд выиграл ты, Суханов. Но все вы – и Форст, и твои люди и твой самолет – останетесь здесь до тех пор, пока мы не решим, что с вами делать.
Он жестом приказал своим людям опустить оружие.
Русские поднялись ко входному люку и исчезли в самолете вместе с Форстом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78