При этом она все время смотрела на дорогу, ожидая, что вот-вот появится папин «универсал».
Снедаемый сомнениями, Номер Два вопросительно посмотрел на Шабе, тот кивнул – все в порядке – и открыл дверь машины. Он подождал, пока девочка подошла ближе, вышел и заговорил с ней:
– Привет, Соня. Папа ждет тебя в ресторане. Пойдем, я отвезу тебя к нему.
Соня внимательно посмотрела на него и позволила взять себя за руку.
– Не помнишь меня?
Соня покачала головой. Шабе ласково подтолкнул ее к машине.
– В самом деле не знаешь, кто я такой?
Растерявшись, девочка недоверчиво молчала и даже слегка отдернула руку, но Шабе сказал:
– Ну садись. Мы с твоим папой старые друзья.
Голос его звучал тепло, по-отечески и никак не вязался с его пугающим видом.
И все же девочка встревожилась и обернулась на прохожих, на школу. Закричать? Позвать на помощь? Но это значит признать, что она всего лишь маленькая девочка. А Шабе тем временем подвел ее к отрытой дверце машины.
– Знаешь, мы ведь с твоим папой каждое воскресенье стреляем в тире.
Он усадил ее в машину и сам быстро сел рядом. Номер Два тотчас тронул с места.
Соня, испугавшись, молчала, а Шабе спокойно объяснил ей:
– Я помогаю твоему папе в работе.
Девочка с подозрением посмотрела на Номер Два, потом подняла глаза на Шабе, и лицо ее осветила улыбка.
– Так это ты пьешь виски, которое продает папа?
Шабе улыбнулся. Это была очень странная, несвойственная ему улыбка, необычным образом изменившая его морщинистое лицо.
«Мерседес» свернул за угол и быстро удалился.
Двигаясь в плотном потоке транспорта по центральным улицам города, Юрек вел машину молча, о чем-то задумавшись. И молчание это смущало Мерилен, которая незаметно рассматривала его сбоку.
Она уже не раз готова была заговорить с ним, но все не решалась. Наконец, слегка покашляв, все же взяла инициативу в свои руки.
– Что вы сказали? – спросил Юрек.
– Ничего.
– Я бы сказал – немного.
– Ну, дело в том, что я как-то робею рядом с вами.
Юрек вопросительно взглянул на нее.
– Я встречалась с вами несколько раз, – продолжала она, – и у меня всегда оставалось ощущение, будто вы какой-то призрак. Да, словно двигаетесь за какой-то водной завесой. Все как-то неопределенно, туманно. Я не могла бы даже описать ваше лицо.
– А теперь?
– Вижу, что вы… интересный мужчина.
– Я сказал бы – красивый! Нет?
Мерилен отодвинулась, чтобы получше рассмотреть его. Ей стало легче, она вновь обрела свое обычное чувство юмора.
– Красивый? Ну если вы так считаете.
Юрек внимательно посмотрел на нее:
– Должен то же самое сказать о вас?
– Что я красивый мужчина?
Они посмеялись. Наконец-то лед растаял.
– Вам известно, что я поляк?
– Да.
– А какие мы, поляки, знаете?
– Говорят, что вы сумасшедшие, наглые, жестокие, эгоисты…
– Молодец. Продолжайте.
– Пьяницы, коварные, невежды, ленивцы. Однако вы-то работаете.
– Торгую алкоголем. Скорее всего потому, что ценю тех, кто его пьет. Кто вообще пьет. Это же не настоящая работа – это лишь способ выжить.
– И у вас никогда не было никакой профессии, серьезной… работы?
– Я никогда не работал. Из принципа.
– Какого принципа?
– Свободному человеку скучно работать.
– Не согласна.
– А я и не спрашивал вашего мнения.
Задетая за живое, Мерилен рассердилась:
– Вы наглец. Действительно поляк.
– Почему вы не замужем? – спросил Юрек, рассматривая ее и ведя машину все быстрее и неосторожнее.
– Это мое дело, – сухо ответила Мерилен. – Обращаю ваше внимание, что вон там, прямо перед вами, красный светофор.
Игнорируя замечание, Юрек проехал на красный, прибавив скорость. Офицер дорожной полиции напрасно свистнул ему вслед.
– У меня впечатление, что наши темпераменты вполне могут сочетаться.
– Мне так не кажется, отнюдь. Смотрите лучше вперед, вы проехали на красный.
– Когда-то я знал одну женщину, похожую на вас.
– Наверное, вам стоило бы притормозить, иначе этот мотоцикл…
– Лет тридцати. Бледную, как призрак. Служащую.
– Совсем как я, – сухо заметила Мерилен. – И какова же ее судьба? Вы убили ее?
– Как вы угадали?
Юрек взглянул вперед и чудом избежал столкновения.
– Я поняла по тому, как вы водите машину. А кроме того, вы ведь поляк.
– У нас есть и хорошие черты.
– Стремление покончить жизнь самоубийством, например. Видите ли, если бы вы немного чаще смотрели на дорогу…
– Вы правы. Смерть не слишком пугает нас.
– И даже чужая, мне думается. Вон там сейчас две старушки переходят улицу.
Юрек притормозил, объехал старушек и снова нажал на газ.
– Поскольку нам нечего терять, будем отважны. В Англии ведь именно так и говорят: отважный, как поляк.
– Нет. Видите ли, там говорят: пьяный, как поляк.
– Ах да, я перепутал.
– Если теперь повернете направо, избежав столкновения вон с тем автобусом, то, оставшись в живых, я, наверное, смогу сообщить вам, что ирландцы тоже отважны… – Она схватилась за приборную доску, стараясь избежать удара от резкого торможения, потом с вызовом посмотрела на него. – Я по происхождению ирландка. Знаете, какая разница между поляком и ирландцем?
Юрек вопросительно посмотрел на нее.
– И те и другие атакуют танки верхом на коне, но только поляки верят в победу, – сказала Мерилен.
Юрек расхохотался и, свернув на улицу, ведущую к школе, поехал вдоль ограды парка. Потом с вызовом посмотрел на Мерилен.
– Это действительно так, – сказал он. – Мой отец граф Андржей Рудинский скончался в полдень пятнадцатого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года под гусеницами немецкого танка, раздавившего его вместе с лошадью в жидкой грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78