Неподходящее для того,
чтобы убивать.

ГРАФА 2
Что за идиотские тесты подсовывали мне в тюрьме, на какие только гнусные вопросы я не отвечал. Ну что я мог ответить, например, на вопрос: «Испытываешь ли ты половое влечение к жене и детям нашего премьер-министра?»
Почему бы вам ни спросить: сыт ли я, обут ли, одет?.. Наоборот, при одном моем появлении все сразу начинают говорить: «Это полностью исключено!» Я еще ничего попросить не успел, а вы уже исключаете меня из рядов челобитчиков.
Да я и не стал бы ничего просить у вас, несчастных, больных всевозможными психическими расстройствами. Знаете, сколько у вас фобий? Больше двухсот. А у меня одна пара обуви на все случаи жизни и одни трусы на те же случаи. Раз в день я стираю трусы и хожу, завернувшись в полотенце, пока они сохнут. Зато мне не нужна корзина для грязного белья. Вам она необходима, а мне нет. Я вообще давно отказался от всего того, что нужно вам. В том числе и от удостоверения личности.
СТИХИ IN CAMERA
СТРАТЕГИЯ
Чтобы увидеть
будущее,
оторви взгляд
от почвы.
Под ногами
руины,
осколки стекла,
какие-то
кости —
все бывшее,
неудачно прожившее.
Под ногами
почва,
на которой
следует
стоять твердо.
Твердо стоять,
чтобы
не умереть
от страха.

ГРАФА 3
Даже кусты имеют постоянную прописку, даже птицы временную, а Богу негде было голову приклонить. Христос и посейчас стучит в ваши сердца, а вы не открываете Ему Ваши сердца — хорошо укрепленные крепости, откуда вы ведете прицельный огонь.
Почему они не мягкие и не кроткие, ваши сердца?..

СТИХИ IN CAMERA
УСТРОЙСТВО ТАЙНИКОВ
Орфей снова
спускается в ад,
все глубже
и глубже
спускается в ад,
но не находит
даже тени
Эвридики.
Он не знает,
что его опередили
другие террористы,
и даже тени
Эвридики
не осталось после
взрыва самодельной
бомбы,
изготовленной в пригороде
Москвы.

ГРАФА 4
Итак, двенадцать человек, страдающие от различных фобий, должны были решить, быть мне или не быть, хотя раньше обо мне никакого представления не имели. Зато, имея смутное представление о кострах инквизиции, страстно желали объявить меня главным иезуито-католиком и показательно сжечь.
Иезуитофобия была присуща всем без исключения заседателям, не говоря уже о судье, прокуроре и адвокате.
Адвокат, впрочем, сначала упомянул о том, что я не могу нести ответственность за темное средневековье, но улюлюканье и свист заставили его разгладить свою жеваную речь.
— Я отказываюсь, — на одном дыхании сказал он, — защищать этого поджигателя и душегуба, этого инквизитора и, как очень верно отметил господин прокурор, эту сомнительную личность без удостоверения личности, этого зверя в облике человека, этого предателя и подонка, эту сволочь и эту гадину, эту мразь и грязь, этого мракобеса и религиозного фанатика, этого извращенного ублюдка!.. Я отказываюсь его защищать во имя безопасности на дорогах страны и во всех ее проявлениях… Во имя всего святого, что нам предположительно известно, я плюю в его бесстыжие глаза!
Адвокат закончил речь и плюнул.

СТИХИ IN CAMERA
ТЕОРИЯ ВЕРБОВКИ
Сукины дети
рождаются
с камнем за пазухой
и швыряют его
всю свою жизнь.
Дети
сукиных детей
рождаются
с гранатой за пазухой,
чтобы все разорвать
на куски
и оставить потомкам
потроха,
еще дымящиеся потроха
сукиных детей.

ГРАФА 5
Я всегда боялся тех, кто декларировал: «Наше дело правое!» Следовательно, у меня декстрофобия — страх перед всем, что находится по правую сторону сознания. Страх перед тем, кто считает себя всегда и во всем правым.
Я же чувствую себя правым только тогда, когда на вопрос, заданный в свое время Христом, отвечаю, как ответил апостол Петр.
— Кто, по-твоему, Я? — спросил Христос.
— Ты Сын Бога Живого.
И я подумал, глядя на присяжных заседателей: «С Богом ничего зря не бывает, а без Бога все зря».
Все они были тяжело и неизлечимо больны пантофобией, испытывая страх перед абсолютно всем.

СТИХИ IN CAMERA
ВООРУЖЕНИЕ ПРОТИВНИКА
Прежде в окне
была форточка,
чтобы просовывать голову
и узнавать у проходящих
ангелов,
какой нынче
час, день, год, век от
Рождества Христова.
Прежде на балкон
вела дверь,
и через комнату
проплывали
кучевые и перистые
облака.
Прежде еще
на лестничных площадках
встречались пророки.
Изредка встречались
пророки.
А теперь победил
здравый смысл.
Окончательно победил
здравый смысл,
обратная сторона
которого
слишком хорошо
известна.

ГРАФА 6
Одно дело любоваться Бородинской панорамой, а другое — участвовать в битве при Фермопилах. Одно дело сопереживать кому-то, а другое, согласитесь, самому оказаться в камере смертников.
Где марши протеста, где манифестации, где на худой конец письма в мою защиту, подписанные от имени миллионов?
А ведь когда-то знал я автора одного такого письма. Одного-единственного письма протеста. Только я забыл, против чего и кого он протестовал. Автора письма по фамилии Соковыжимайло помню, а куда он исчез, опубликовав свой плод вдохновения во всех прогрессивных газетах и журналах, не знаю. Главное, что исчез он вовремя, а вот я припозднился и, плюс ко всему, стал совершать непростительные поступки. Не примкнул я к правоверным, не объявил себя родным или двоюродным сыном Ирода, не стал членом Общества Защиты Дракона, а остался Скобкиным.
«Да как посмел этот, так называемый, „святой“ Георгий убить нашего обожаемого дракона? — переживает драконье общество. — Чем ему наш героический дракон мешал? У дракона имелись свои традиции, своя самобытная культура, свои понятия, наконец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46