Жители горного села умножают славу народных коммун.
А над дверью красовалась горизонтальная надпись: «Спокойная жизнь и радостный труд». Нет необходимости пояснять, что все эти надписи были сделаны Цинь Шутянем.
Целое утро к дому стекались родственники, друзья, соседи, лоточники, которые приносили свои поздравления, подарки, хлопушки, тут же пускавшиеся в дело. Каменные ступени крыльца были усеяны обрывками разноцветной бумаги от этих хлопушек – как будто цветами, разбросанными небесной феей; пахло порохом, вином и мясом. К полудню все гости собрались, уселись за десять с лишним столов, поставленных и в новом, и в старом доме. На самых почетных местах сидели Гу Яньшань, Ли Маньгэн, налоговый инспектор и другие видные люди села.
Ху Юйинь с раскрасневшимся и в то же время усталым лицом шепнула Ли Мань-гэну:
– Я ведь совсем не пью, да и Гуйгуй не большой мастер по этой части, а ты можешь хоть целое море выпить. Помоги мне, угощай почтенного Гу и остальных! Для меня это очень важное событие в жизни…
– Не волнуйся, будь спокойна, сегодня этот «солдат с севера» упьется у меня как следует! – ответил Ли Маньгэн.
– Помешанный Цинь тоже очень помогал мне, так что ты и его не забудь…
– Не беспокойся, не забуду.
– И еще: после новоселья мы с мужем хотим взять на воспитание ребеночка. Как ты думаешь, объединенная бригада поддержит нас в этом?
– Конечно! Да у тебя, я вижу, сегодня радостей хоть отбавляй. Ладно, хватит разговаривать, гости заждались!
Действительно, Ху Юйинь опьянела без единой капли вина – от одних только поздравлений, улыбок, всеобщего веселья. Возбужденным чувствовал себя и старый солдат Гу Яньшань. Когда все выпили по первому разу, он, подталкиваемый Ли Маньгэном, встал с чаркой в руке и начал речь. На этот раз, как во всех важных случаях, он говорил на чистом северном диалекте, без всяких местных примесей, словно желая подчеркнуть ответственность момента:
– Товарищи! Сегодня мы вместе с хозяевами радуемся постройке этого нового дома. Двое простых трудолюбивых супругов, полагаясь только на собственные руки, смогли скопить деньги на такой прекрасный дом. О чем это говорит? О том, что труд может обогащать и улучшать жизнь. Нам нечего страдать, мы должны жить счастливо. В этом и есть преимущество социалистической системы и партийного руководства! Это первое, о чем мы должны помнить сегодня, собравшись за столами, полными вина, кур, уток, рыбы, мяса и прочего. Второе – не забывайте, что все мы живем в одном селе. Как мы должны относиться к людям, построившим такой дом? Гордиться ими или завидовать им? Равняться на них или шушукаться за спиной? Я думаю, что мы должны равняться на них и учиться трудолюбию. Конечно, это не значит, что все мы бросимся торговать рисовым отваром с соевым сыром – путей для развития коллективного производства и домашних промыслов много! И третье. Вот мы постоянно говорим, что строим социализм, приближаемся к коммунизму, а ведь коммунистическое общество само к нам не придет, никто нам его не подарит. Несколько лет назад мы уже едали из общего котла, да только есть было нечего… Я думаю, что для коммунизма должен быть какой-то конкретный образец, в том числе и в нашем селе: чтобы люди не только хорошо питались и хорошо одевались, но и построили себе новые дома – еще выше и краше этого! Мы должны постепенно снести наши глинобитные домишки с соломенными крышами, дощатые бараки, старые лавки с заплесневевшими и почерневшими дверьми, даже покосившуюся Висячую башню и заменить их новыми домами с электричеством, телефонами. Тогда наша главная улица, покрытая каменными плитами, станет ровной и красивой, как в большом городе…
Поскольку старый солдат выступал не на собрании, его речь была встречена не только аплодисментами, но и смехом, возгласами одобрения, звоном сдвигаемых чарок. И все же некоторые ворчали про себя: неужто почтенный Гу захмелел после одной чарки? Неужто хорошая жизнь и новые дома – это уже коммунизм? Власти сейчас твердят о классах и классовой борьбе как основе революции: путь к коммунизму лежит через усиление классовой борьбы.
Вслед за Гу Яньшанем поднял чарку и произнес несколько слов налоговый инспектор. Когда он пожелал новоселам поскорее родить долгожданного сына, все сидящие снова захлопали в ладоши и одобрительно зашумели.
Вино было обычным, домашним: оно легко пьется, но в голову ударяет крепко. Подали кур, уток, рыбу, мясо – десять с лишним блюд на больших подносах. Особенно весело пили Гу Яньшань и Ли Маньгэн. Однако наблюдательные люди заметили, что на пиру почему-то отсутствует постоянный участник таких мероприятий – Ван Цюшэ. Он ни разу не забежал, доброго слова не сказал. В чем тут дело? Может быть, он переживает, что мало взял за свою развалюху, и не хочет смотреть на новый дом, построенный на ее месте? Или слишком занят рабочей группой, которая поселилась в Висячей башне и сделала его героем очередного движения? Но больше всего беспокоила догадка, что он что-то услышал, что-то знает и своим отсутствием являет высокую сознательность и бдительность.
Глава 2. В Висячей башне
Я уже рассказывал, что Висячая башня принадлежала богатому помещику и была построена целиком из ели, очень искусно. С нее открывался вид и на реку, и на гору, покрытую зеленью, и на красивые голые скалы. Все ее опоры и балки были сделаны из обтесанных еловых бревен, стены набраны из еловых стоек, полы и потолки – из еловых досок, а крыша – из еловой коры. С фасада, выходящего на главную улицу села, Висячая башня имела два этажа, а сзади четыре, потому что она была построена на горном склоне;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81