Во всяком случае, раз Колька с нами не пошел, именно пулемет мы и нашли. Но закопали. В укромном месте. Будем брать Шпиона — выкопаем. Колька завистливо страдал, но копать мы его больше не тащили, да и сами, чтобы не «светиться», больше на раскопки не ходили, поручив Кольке, раз его окно выходит во второй двор, постоянную слежку за окном Шпиона.О том, что в Одессе много шпионов, кроме нас, знало еще и МГБ, но до всех сразу у него руки не доходили. Поэтому к нам во второй класс пришел за помощью симпатичный чекист и по секрету рассказал, что в Москве ожидается Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Среди иностранцев, которые поедут и Москву через наш город, обязательно будет много провокаторов и шпионов. Они, предупредил нас чекист, приветливо положат шоколадки в развалины домов, а когда мы на них позаримся, начнут нас фотографировать, чтобы опубликовать затем в буржуазных газетах снимки с подписью: "Советские дети в поисках пищи роются в руинах''.Самое обидное, что разрушенных домов было еще очень много и играть в них, особенно в развалах напротив школы, было интересно и завлекательно, но мы стали проявлять бдительность и собирать металлолом на пионерский трамвай.Кстати, о трамвае. В полуквартале от нашего дома ходит четвертый помер, достигая наивысшего разгона при пересечении Энгельса. Как настоящий еврейский мальчик, я слушался маму. Но счастьем этим были наделены далеко не все. Поэтому среди ненастоящих преобладал рисковый спорт — запрыгивание и выпрыгивание на ходу в раскрытые двери трамвая или для более осторожных катание на его хвосте. Правда, многих «спортсменов» остудил десятиклассник нашей школы, ходивший на настоящих, сам видел, деревянных ногах. Новые трамваи, в том числе наш пионерский, были с автоматически закрываемыми дверьми, что также стало одной из примет надвигающихся великих перемен.Однако и в счастливое время бывают черные дни. Однажды декабрьским вечером со страшными новостями к нам зашла жившая в третьем дворе тетя Муся: «В Одессе бунт. Восстание!»Не раздеваясь, она возбужденно затараторила: «… солдат выстрелил в мальчика и убил его. Его тут же растерзала толпа. Приехали милиция и пожарные. Машину пожарников перевернули, а милицейскую сожгли. Милицию били нещадно. Разгромили участок. А какого-то окровавленного милицейского майора привязали сзади к моему троллейбусу и приказали: езжай! — и я вынуждена была ехать так с ним до еврейской больницы…»В эту же ночь «восстание» было подавлено. Но наш Шпион остался почему-то на свободе. Залег на Дно? Кольке Банному поручено было утроить бдительность. Но тут его папа получил квартиру в новом доме на улице Кирова и Колька выехал из нашего двора, так и не доведя до конца блестяще задуманную Изей операцию.
***
Спустимся еще на несколько ступенек вниз — и год сорок восьмой.К великим потрясениям его, существенно изменившим карту Ближнего Востока и на десятилетия отразившимся на здоровье обитателей Кремля, во второй половине октября добавилось еще одно. На Маразлиевской, 5 в присутствии десяти мужчин ваш покорный слуга вступил в особые отношения с Б-гом отца своего. И если партийная принадлежность Всевышнего гак до сих пор никому и не известна, то родитель, будучи членом правящей партии, совершил страшный грех.Спустя три месяца сие преступление будет раскрыто. Железный занавес, вывешенный по периметру святых границ, для иудеев оказался недостаточно железным. Внешний враг затаился на небесах, куда и уплывало вместе с иудейской плотью народное добро. Так что пока мастеровые клепали крышку, умельцы — ключ для консервирования, а особо доверенные повара кипятили в огромных котлах воду, дабы наглухо закрыть образовавшуюся над страной брешь, «Правда» находчиво предложила выжечь на миллионе лбов клеймо — Безродный.Если бы я знал, что из-за меня на одной шестой части суши возникнут такие неприятности, то не очень бы торопился вылезать из гнезда. В конце концов, я ничего бы не потерял, если бы еще лет пять пробыл в тепле, но дело сделано — обратной дороги нет. Однако чтобы отец мой, осторожный Абрам Борисович, честнейший Абрам Борисович, неразумный Абрам Борисович, ничего более не натворил, срочно вызванная из Кишинева мамина двоюродная сестра Сарра стала моей смотрительницей.Втихаря подкармливал я ее в голодную зиму сорок девятого, пока мама, случайно пришедшая из школы раньше положенного срока, не застала ее сидящей под окнами 83-й школы в моей коляске и уплетающей кашу. Я же, по-джентльменски уступив свое место, смиренно лежал на брусчатке закутанный в одеяло.— Сарра! Что это значит! — возмущенно восклицает она, застигнув нас врасплох.— А что такое? У меня болят ноги, и я захотела немного присесть, — плаксиво начинает Сарра, на всякий случай беря меня на руки.— Сарра! Готыню! — сжалилась мама над своей малоумной сестрой. — Но зачем ты ешь его кашу? Разве я тебя не кормлю?!О, если бы история сохранила Саррины слезы, я бы с вами ими поделился, но почему вы решили, что она малоумная?А, это я гак сказал? Когда? Ну так что из того, что Сарра — старая дева и в годы войны, чтобы выйти замуж, сделала себя по документам на десять лет моложе? Сделайте себе тоже. И это весь признак худого ума? Даже если она вышла затем на пенсию на 10 лет позже? Все это ровным счетом ничего не значит, тем более, что именно тогда она сумела выйти замуж за некоего одноногого вдовца, который, как жутко пошутила сестра моя, костылем сумел-таки сделать нашу Сарру женщиной, о чем она с гордостью сообщила торжествующей родне.Итак, как вы поняли, и у меня была Арина Родионовна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12