С той поры, как я побывала с Акамом на той стороне реки, в здешнем городе мертвых, где в роскошных, пышно украшенных усыпальницах покоятся богатые и знатные коринфяне. С той поры, как я повидала, чем их снабжают в дорогу, дабы они могли осилить путешествие в царство мертвых, а потом, по-видимому, и купить себе доступ в это царство, — золото, украшения, пищу, даже лошадей, иной раз и слуг, — с тех пор весь их великолепный Коринф представляется мне лишь зыбким, призрачным отражением вечного, нетленного города мертвых на том берегу, а порою мне и вовсе кажется, что и здесь, у нас, всем заправляют тоже они, мертвецы. Или что нами правит страх смерти. И спрашиваю себя, не лучше ли уж было в Колхиде остаться?Но теперь вот Колхида сама меня настигла. Твои косточки, братик, я бросила в море. В наше Черное море, которое мы так любили и которое ты, я уверена, хотел избрать своей могилой. Глядя на корабли колхидцев, что гнались за нами, и перед лицом нашего отца Эета я, стоя на корме «Арго», по кусочкам, по косточкам сбросила тебя в море. И Эет приказал своему флоту поворачивать, в последний раз увидела я его окаменевшее от ужаса родное лицо. Да и у моих аргонавтов чуть руки-ноги не поотнимались при виде женщины, что, испуская дикие вопли, бросает навстречу ветру в морскую волну кости мертвеца, которые зачем-то были у нее при себе. Пусть я не удивляюсь, говорит Ясон, если сейчас, вспоминая эту картину, они не будут знать, что она означала, и вряд ли станут свидетельствовать в мою пользу. «Так неужто вы и вправду способны поверить, — спросила я его, — будто я своего родного брата убила, на кусочки разорвала, а потом еще и с собой в дорогу в мешок сложила?» Он отвернулся, мой бесподобный Ясон. Но так и оставил мой вопрос без ответа.Все эти годы, братец, мне никак не удавалось увидеть тебя во сне. А теперь вот, вместе с воспоминаниями, проснулись и мои сны. Из ночи в ночь передо мною снова и снова вскипает море, из ночи в ночь проглатывает волна твои останки, из ночи в ночь я наконец-то проливаю слезы, которые тогда тебе задолжала. И из ночи в ночь кончики моих пальцев снова и снова ощупывают косточки, что я нашла в том дворцовом подземелье, узенький череп, детская ключица, хрупкий позвоночник… Ифиноя. Твоя сестричка по смерти, ближе и родней тебе, чем когда-либо могла стать я. Когда я просыпаюсь в слезах, я не знаю, по кому я плакала, по тебе, братец, или по ней.Я знаю, аргонавты пытались уговорить Ясона выдать меня отцу. Мне вздумалось бежать, а их теперь преследует весь колхидский флот. Еще немного, и они выкинули бы меня за борт — пусть преследователи, мои честные колхидцы, меня вылавливают. Ясон вел себя храбро. Я на корабле под его защитой. Для меня это было внове: знать, что я нахожусь под защитой мужчины. Но он был в растерянности. Его соратники начали что-то говорить об искуплении. Мол, делу можно помочь, если как-то умилостивить богов, разгневанных смертью Апсирта, заодно притянув к искупительному ритуалу мое бегство из Колхиды и пособничество Ясона. Я всячески противилась этой затее, меня возмущало в ней косвенное признание нашей вины, но я видела — Ясону позарез нужно это искупление. А мы как раз были недалеко от острова, на котором уже много лет жила Кирка, моя тетя по матери. Лисса мне об этом напомнила, у меня перед глазами тотчас же вспыхнула огненная копна волос, а почему бы и нет, подумала я, почему бы не повидать дальнюю родственницу, чья слава волшебницы давно перешагнула за берега ее острова. Аргонавты тоже про нее слышали, но со мною и Ясоном идти не решились: им рассказывали, будто Кирка превращает мужчин в свиней. Выбрав тихую бухту, они высадили нас на сушу.На берегу мы повстречали женщину, она стояла в море, волны омывали ее огненно-рыжие волосы и белую тунику, когда она обратила к нам свое пугающее, изборожденное морщинами лицо, похоже, она знала, кто мы такие и откуда, и ждала нас; направляясь вместе с нами в глубь острова, к пригоршне деревянных хижин, где она обитала вместе со своими помощницами, она сказала: этой ночью ей снились потоки крови, в которых и она барахталась, вот она наутро и пошла к морю — очиститься. Мы помолчали, как и положено тем, кто приходит за искуплением, сели к ее очагу и вымазали наши лица золой — в память о тебе, братец. Кирка наложила на лоб белую повязку жрицы, взяла в руку жезл, потом спросила, чью кровь мы хотим искупить. — Кровь брата, — отвечала я.— Апсирта, — обронила Кирка бесцветным голосом.Я кивнула.— Несчастная, — выдохнула она.И такая вдруг накатила на меня лютая скорбь, вот и сейчас она проснулась и распахнута во мне, как распахнута вся моя память, выпроставшая разом все эти обломки воспоминаний, словно пашня, изрыгающая по весне из земных глубин новые камни.Кирка обрызгала нас кровью свежезарезанного поросенка и пробормотала заклинание: кровная вина кровью да очистится. Потом дала нам отпить из разных чаш. После чего Ясон тут же заснул, у меня же сна ни в одном глазу не было. В нашем распоряжении было два часа. Время тянулось нескончаемо, Кирка многое мне рассказала после того, как я поведала ей, почему покидаю Колхиду, у меня даже возникло чувство, что в чем-то она моя предшественница, а я ее последовательница, ведь ее в свое время тоже изгнали, когда она со своими женщинами всерьез надумала выступить против царя и его присных, те стали науськивать против нее народ, облыжно обвиняя ее в злодеяниях, которые сами же и совершали, и в итоге навесили на нее ярлык злой колдуньи, лишив ее всякого доверия в народе, так что она уже ничего, совсем ничего поделать не могла. Последнее свое исцеление, этого, братец, я тоже раньше не знала, она свершила над матерью и над тобой, ты, оказывается, при родах чуть не задохнулся, потому что у матери не хватало сил тебя из лона исторгнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53