— под локти схватил и сразу на ноги поставил. — Ей мальчики во дворе рассказали. Бред какой-то! В самом деле! — и то ли руки Сереже разжать хочет, то ли ждет, что все сейчас шуткой обернется.И снова железный лязг — Диана в щель лицо просунула, потом и плечи — в своем халатике скользком.— Слышу мужской разговор — дай, думаю, разживусь сигареткой! — и носом шмыгает, и ускользающий атлас обратно на плечо тянет. — Вот только узнала: у подруги муж час назад на машине разбился. Мне бы хоть бычок!Бычок по гороскопу — это папа. Стоит и смотрит исподлобья.— Да. Большое несчастье. Он сам был за рулем?— Слушай, дай закурить. Ну, что ты?.. — Диана то место ладонью трет, куда при ангине кладут горчичник. — Душа болит! Вина нет граммульки?Папа принимается рыться в карманах, когда вдруг открывается лифт и из него — мама:— Мне Вейцман сказал… Покажи руки! Я этого гипнотизера посажу! Ты помнишь его фамилию?Хлоп! И никакой Дианы! Она только участкового милиционера и маму боится.— Он мне до конца своих дней будет пенсию платить! — Мама на нервной почве кладет свою сумку на плиту и тоже начинает Сережины руки дергать, как будто это поломанный шпингалет в уборной. — Ты до Мирзоева дозвонился?— Он твоих Вербицких еле вспомнил.— Ты сказал, что мы две таксы платим?— А ты сказала так сказать?— Идиота кусок! Ничего нельзя доверить!— Можно. Я выпросил у него другого сенса. Не знаю уж, экстра или нет.— Юмор твой, знаешь! Господи! Он же весь мокрый. Уписался? Чей он дал телефон?— Серебро. Фамилия сенса: Серебро.Быстрые мамины руки, как две мышки, бегают по пуговицам и молниям, стягивая мокрое.— Мирзоев — гений. Он нашей Нелечке ребенка сделал! Андрей! Не стой! Держи его за плечи. Сережик! Эй! Ты почему молчишь? Ты можешь говорить?— Ты же видишь, что не может!— Боже мой! Неси его лыжные брюки. И трусики. Сынуля, ручкам не больно? Головка не болит? Давай и носки снимем.— Эти брюки?— Лыжные! Теплые! Ну что за козел?— Если взяла отгул — надо дома сидеть! За ребенком смотреть!— Я взяла отгул?!— Мне твой Кузнецов сказал…— Он же меня сам отпустил к заказчику, он забыл!— Он сказал, что ты пошла с сыном к врачу! Ты же у нас ведьма. Накаркала!Они думают, что я не говорю. И что я не слышу. И что я даже не душа. У папы руки медленные, как две черепахи в панцирях.— Когда ты брала отгул под мамин сердечный приступ…— Уйди с моих глаз! Звони Серебру!А сухие трусы — это, оказывается, еще и безумно тепло. И сухие брюки. Всего-всего обняли, как будто любят-любят! Я вас тоже, брюки, ужасно люблю!— Пап.— Что? Он что-то сказал, Тата! Мне показалось…— Показалось — перекрестись! Вот мы и одеты. Раз плюс раз — бабушкин звонок.Мама кричит:— Не вздумай ей говорить.Папа уже от двери:— Но она сама у…— Не у!.. Сережа, иди в свою комнату!Бедная бабушка опять звонит: раз плюс раз. Папа открывает.— Зачем ты? Такая тяжесть!Две полные сумки капусты — голова к голове. Бабушка их ставит на пол и гордо растирает разрумянившиеся руки:— Можно ли было не взять? Два часа — и мы с капустой! Ой, какие люди в очереди злые стали! Сереженька, будем мириться?— Ольга Сазоновна, мы все сейчас на пару часов уедем.— Куда же на ночь глядя? Ему уроки делать! Сережа, скажи бабушке, что случилось!— Сережа, иди к себе. Я кому сказала? — Мама в спину подталкивает и в темной комнате оставляет. И нечем зажечь свет. Зато из темноты голоса слышней — лица же не мешают.Мама кричит:— Нелечка! Как хорошо, что я тебя застала! Скажи мне честно: что такое этот Серебро? Да нет! Экстрасенс!Папа считает:— Раз, два, три, четыре, пять…Бабушка говорит:— Мне давно пора, как ты говоришь, андеграунд.— Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Мама, это же в другом смысле!— Ты сам мне объяснял: это — «под землю».— Двадцать! Не под землю, а под землей. Течение такое. На выпей. Мама, пей!— Я знаю, там река мертвых течет. Теперь опять в это стало модно верить! — Бабушка заплачет сейчас. — Только бы не лежать, чтоб от вас и часа не зависеть! Только бы сразу!Шкаф, кресло, стол выступают из темноты, как крупные звери из зарослей. Они и пахнут похоже с тех пор, как их в прошлом году сюда привезли. Но если Серебро — это тот самый, который в школу сегодня приезжал… Их, может быть, всего два или четыре. Ну ясно, что не больше! А-а, скажет, как же, как же! Давно тебя жду! Я ведь сразу тебя насквозь увидел! Ну-ка, говори при всех: для чего тебе руки? колено чесать или не колено? Позор! Позор и грязь! Микробы и позор! Все слышали? И обязательно бабушке его передайте, чтобы недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах. На полу лежал топор, весь от крови розовый, — это сын играл с отцом в Павлика Морозова. Нет, вы послушайте! Если бы Казя сегодня испугалась машины и укусила его за ногу или лучше если бы Га-Вла в зал его не пустила: опоздал — сам виноват! Лучше если бы Серебро выступал бы в Индии, заразился там малярией и сейчас бы под тремя одеялами там дрожал!— Серебро! Серебро! Я же знаю, ты меня слышишь! В моих руках — часть твоей силы! Я же унес ее с собой! Что — испугался? И сети расставил. И ловишь меня! Серебро, я приказываю: замри, замри, умри!Свет. Я не вижу ничего. Кто-то вбежал. Папа. И бабушка. И мама. Все стоят.— Я — сам гипнотизер! Я не поеду! Не двигаться! Стоять!— Сереженька, — это бабушка.Бабушка не поддается. Крадется ближе.— Бабушка, замри! Я — гипнотизер!— Уже замерла, — а сама крадется.— Ольга Сазоновна, стоять, — мама — сквозь зубы и глаза закрыла.И папа прищурил. Но видно же: некрепко спят.— Дети! Вы все — дети! Папа, собирай цветы! Тебе десять лет. Собирай! Их тут целое поле!— Собирай, — мама шепчет.— Но, Татуль…— Собирай, прыгай, бегай! — Мама быстрей всех поддалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128