Ты же рядом, я чувствую, помоги детям. Прошу тебя, пожалуйста. Они еще такие молодые. Я свое уже пожил. Ты меня в расчет не бери. Хочешь, оставь здесь, среди этих холодных звезд вечным заложником. Хочешь, забери жизнь, но помоги Аньке. Умоляю тебя, Господи.
— Вы сами вынесли себе приговор, — голос раздался откуда-то слева. — Почему? Вы же поняли, что можете противостоять, зачем же сдались?
— Ия? Вы? Здесь?
Ия парила рядом.
— Да, Александр Станиславович. Я везде, как и ОНИ.
— Почему вы говорите про него ОНИ? Он же один.
— Он не один, так же, как и я. Но вы не ответили. Зачем вы сдались?
— Я засомневался. И, оказавшись здесь, подумал: вдруг я не прав.
— Вы все всегда так поступаете. Это должно прекратиться. На это просто невыносимо смотреть.
— Как так?
— Сначала желаете чего-то страстно или думаете о чем-то с уверенностью. Вы даже видите в деталях, как это должно произойти. И вдруг, ни с того ни с сего, вас посещает сомнение в правильности принятого решения, сделанного выбора. Вы начинаете переживать, что не правы, что у вас ничего не выйдет, тем самым, разрушая уверенность в себе. А ОНИ только этого и ждут. Вы сами каждый раз ввергаете себя в зависимость от случая и обстоятельств. Да еще и находите этому оправдание…
Ия плакала. Слезы серебряными нитями проливались на сияющую одежду.
— Кто ОНИ?!
— ОНИ — ваши страхи. ОНИ — ваши сомнения и неудачи. ОНИ тормозят ваши мысли, не дают им свободно парить, мечтать. Их цель… ОНИ…
— Я понял. Да. Мне стало страшно. Не знаю, почему. Наверное, потому, что остался один.
— Как вы могли засомневаться в себе, но поверить во всю эту декорацию?
— Это декорация? Такая натуральная? Но если это декорация, где же я нахожусь в эту минуту?
— Там, где и должны находиться. В палате у Андрея.
— А Анечка, Гарик?
— Вы все только что вошли в палату. Но то, что вы сейчас пережили, произошло только с вами.
— Не может быть!
— Может. Вы же сами сказали: “Разделяй и властвуй”. Вы уже все для себя спланировали и, более того, приняли решение. Возврата нет.
— Где я?
— В своем подсознании.
— Ну, и как это я сюда вдруг попал?
— Сюда, Александр Станиславович, вы попали не вдруг.
— Не вдруг? Тогда я хочу вернуться назад.
— Уже поздно.
— Почему?
Ия промолчала.
— Я что, умер?
Кивнула головой.
— Паранойя какая-то. Как?
— Несчастный случай.
* * *
Игорь подошел к Андрею.
— Эй, Андрон, — тихонько позвал. — Хорош валяться, друг.
Повернулся к Анне.
— Господи, ох он у тебя и страшилище, за что ты его только любишь?
— Замолкни, зануда, — ничего уже не могло испортить Ане настроение, она, не переставая, улыбалась.
Александр Станиславович наблюдал за дочерью, и его сердце наполнялось необыкновенной легкостью и радостью. Все-таки этот доктор просто волшебник какой-то. Захотелось пообщаться с ним поближе. Может, пригласить его с женой на ужин?
— Анечка, я отлучусь на пару минут. Не договорил с Александром Леонидовичем.
— Конечно, папа.
У дежурной медсестры узнал, что доктор пошел в операционную. На девять намечена операция, нужно отдать последние распоряжения.
— Как вы думаете, мне можно туда войти?
— Вообще-то нельзя, — подняла на него глаза. — Но вам, наверное, можно.
— Спасибо. Я скоро вернусь, и непременно с коробкой конфет. Вы какие любите?
— Ой, что вы, не нужно. «Стрелу».
— Значит, вернусь со «Стрелой».
Ни возле операционной, ни в ней самой никого не было. Как будто всё вымерло. Александр Станиславович подождал в нерешительности несколько минут. Вдруг кто подойдет? Никого. Заглянул еще раз в приоткрытую дверь операционной. Та сияла белоснежным кафелем и свежевымытым полом. Так захотелось посмотреть, как там все внутри. Просто какой-то мальчишка проснулся.
Крадущимися шагами, фактически на цыпочках вошел в помещение. На влажном полу остались следы от обуви.
“Тоже еще, не могли насухо вытереть”.
И тут же отвлекся на операционный стол, который угрожающей громадиной занимал центр комнаты. Повернулся к стоящим рядом столикам. Они были накрыты, и, судя по всему, там находились хирургические инструменты, которые были подготовлены к операции. Приподнял край одной салфетки. Так и есть. В ряд, сияя металлическим блеском, лежали скальпели и всякие другие штуковины, от которых по коже пробежал мороз. Рассмотреть не успел. За дверью послышались голоса.
“Ой, как неудобно получилось”.
Развернулся, чтобы быстро выйти, и вдруг подошва из натуральной кожи предательски заскользила. Доля секунды понадобилась, чтобы Александр Станиславович сообразил, что падает. Падая он ухватился за столик с хирургическими инструментами. Его ловко подтолкнул навстречу ехидно улыбающийся Борис.
“Лови, пацан!”
Как назло, столик был на колесиках и вместо того, чтобы послужить опорой, поехал прямо на него. Александр Станиславович по инерции потянул его на себя, увлекая содержимое столика вниз. Инструменты со звоном посыпались на пол. Один скальпель, падая, застрял ручкой в колесиках. Еще секунда — и лезвие мягко вошло в глаз Александра Станиславовича. Когда вошли хирурги, он был уже мертв.
“Кто-то тут сомневался, что я за базар не отвечу”.
* * *
— Знаешь, Гарик, на днях, когда я разговаривала с Андреем, у него начал дергаться глаз. А потом потекла слеза. Я сразу поняла, что это добрый знак, — Анна нежно провела рукой по волосам Андрея. — Ты себе просто не представляешь, как я по нему скучаю.
— Анька, ты точно ненормальная. Если честно, я таких преданных еще не встречал. Кто бы мог подумать! — Игорь сел на диван и с улыбкой посмотрел на девушку. — Ну неужели ты не могла встретиться со мной раньше, чем с ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139